Покойный просил цветов не приносить

Карл Юрген вошел. Ему предложили кофе, но он отказался. Он выбрал себе удобное место, закурил сигарету и обвел нас всех по очереди своими пронзительными, как рентгеновские лучи, глазами. В первую минуту, когда он появился, я почувствовал даже облегчение — так тяжело дался мне этот обед. Но облегчение длилось всего минуту.

— Я звонил вам, господин Рингстад, и тебе, Мартин, и узнал, что вы приглашены сюда на обед. Тем лучше, таким образом…

Я подумал, он скажет: «Одним ударом я убью сразу пятерых зайцев».

Но он не закончил фразы.

— Я хотел поговорить со всеми вами вместе, — сказал он вместо этого. Мы ждали.

— Фру Холм-Свенсен, когда вы в последний раз видели вашего деверя Свена?

— Я ведь уже говорила. Это записано в показаниях, которые я дала в управлении полиции. Наверно, дня за два до его смерти.

— Фру Холм-Свенсен, вы были в конторе у вашего деверя утром в тот день, когда его убили.

Это был не вопрос, а констатация факта.

— В тот день, когда его уби. Не помню. Возможно, да, наверно, это было в тот день.

— Вы с ним ссорились.

Еще одна констатация.

Откуда, черт возьми, он мог это знать? Ах да, конечно, фрекен Хансен, сидевшая в приемной перед кабинетами Свена и Эрика.

— Вы ссорились, фру Холм-Свенсен. Можете вы мне рассказать, из-за чего вы ссорились?

«Стало быть, этого ты не знаешь, — подумал я. — Я почти рад, что ты чего-то не знаешь».

Вид у Карен был страшно испуганный.

— Мы ссорились. из-за сущего пустяка. Это личное дело.

— Из-за такого пустяка, что вы о нем забыли. Не странно ли — утром в среду забыть, что накануне вы были в конторе своего деверя и ссорились с ним? В особенности если учесть, что он был убит.

— Я понимаю, — сказала она. — Вам должно казаться странным.

Этого-то я и боялась — боялась, что вы так на это посмотрите. Поэтому я вам солгала. Конечно, я помнила, что была у него накануне.

Вид у нее был глубоко несчастный.

— Понимаете, инспектор Халл, мне казалось так глупо, так неуместно вспоминать о том, что я поссорилась с ним в последний день его жизни. Я солгала вам, но это правда, мы ссорились из-за пустяка. Просто я повела себя глупо.

Карл Юрген выждал.

— Фру Холм-Свенсен, ваш деверь считал, что вам грозит какая-то опасность.

Мгновение она смотрела на него, словно что-то обдумывая.

— Да. Раз уж вы знаете, я могу вам сказать — из-за этого мы и ссорились. Мне казалось, что

это так нелепо, — я сама могу себя защитить.

— А он не сказал, от чего, по его мнению, вас надо защитить?

— Нет. Он говорил загадками. Я рассердилась. Теперь мне так горько об этом думать.

— Вы не заметили, никто не следил за вами в последние недели?

— Следил?. Конечно нет. Вы меня просто пугаете.

Стало быть, Уж свое ремесло знает.

— Не пугаю, — сказал Карл Юрген, — а просто спрашиваю: не заметили ли вы чего-нибудь подобного?

Он растер в пепельнице сигарету. Потом переменил тему.

— Я не люблю, когда мне лгут, — сказал он. — В особенности если я расследую убийство. А в этом деле по меньшей мере трое из вас солгали мне в весьма важных вопросах.

— Трое, то есть почти все. По меньшей мере трое, — сказал он.

— Эрик, — произнес Карл Юрген.

Я начал нервничать. Стало быть, это его тактика — выкликать всех по очереди, одного за другим.

— В показаниях, которые ты дал полиции, записано, что ты весь вечер провел дома. Да, не помню, сообщил ли я вам: убийство совершено между десятью пятнадцатью и десятью сорока пятью. Тебя в это время не было дома, Эрик. В десять часов ты вывел машину из гаража и уехал.

— Откуда ты знаешь?… — начал Эрик.

— Знаю, и все. Впрочем, могу тебе сказать. Тебя видел автослесарь в районе Фрогнера. Он говорит, что было ровно десять минут одиннадцатого, потому что как раз начали передавать новости.

— Я. я нервничал, я плохо сплю. Я решил немного проветриться.

— Куда ты ездил?

— По городу. По Моссевайен — я доехал почти до Ингиерстранда.

— Это правда?

— Да.

— Но ты не упомянул об этой поездке в своих показаниях полиции.

Эрик не ответил. Казалось, он опять ушел в себя.

— Мартин?

— Ты же знаешь, я высадил фрекен Линд у стоянки такси на Хегдехеугсвайен в начале одиннадцатого и поехал прямо домой. Я как раз успел прослушать новости.

— Доказательства у тебя есть?

— Конечно нет. Я живу один. Но не думаешь же ты, что я.

Стандартный ответ. И вдруг мне пришла в голову мысль.

— Впрочем, доказательства есть, — заявил я. — В тот день после новостей объявили об угоне машины. Я запомнил потому, что у меня цепкая память на цифры. Частная машина марки «Шкода», серого цвета. Номер 26931. Я всегда запоминаю такие вещи. Конечно, это мальчишество, но назавтра я всегда вглядываюсь во все машины в надежде найти угнанную. Ты можешь позвонить на радио и проверить мои слова.

— Могу, — сказал Карл Юрген. — Господин Рингстад?

— Я ведь очень подробно рассказал обо всем, что я делал. Это нетрудно, потому что в тот день я был на девятичасовом сеансе в «Росенборге». Кассирша меня знает. Неужели вы еще не проверили мои показания, инспектор Халл?

— Проверили. Кассирша действительно помнит, что в этот вечер вы были на девятичасовом сеансе. Он закончился не раньше десяти сорока пяти.