Поклонник

— Меня зовут Норман. Слушай, я заплатил парню у входа за эту униформу. И он сказал, что проблем у меня не будет.

Он презрительно усмехнулся.

— Сколько у тебя осталось?

— Сотни две американских долларов. Точно не помню.

Усмешка не стала более приветливой:

— Чего ты хочешь?

— Здесь есть одна женщина. Я хочу с ней поговорить.

Усмешка сменилась отвратительно хитрым взглядом:

— Поговорить?

— Да. Она молодая красивая блондинка. Одноногая. — Я повторил это на испанском — эту фразу я выучил наизусть.

— Знаю такую, — сказал он, подумав. Я набрал в грудь побольше воздуха.

— Мне нужно всего несколько минут. Я дам тебе двести долларов.

— А я могу пристрелить тебя и забрать деньги. Черт…

— Тогда ты получишь лишь то, что у меня с собой. И я не приду завтра и не принесу еще.

Он задумался над моими словами, затем кивнул:

— Хорошо. — Этот тип явно был азартным игроком. — Иди наверх. Медленно.

Я стал подниматься по лестнице, охранник держался метрах в трех-четырех позади. Бедра у него были не настолько накачанными, чтобы вынуждать его ходить вперевалку, но я знал, что смогу от него убежать, если придется. У меня оставался слабый шанс застать его врасплох на лестничной площадке — опередить на один пролет и выхватить пистолет из кобуры на лодыжке, но это приведет лишь к тому, что мы оба окажемся вооружены, и тот, кто станет меньше колебаться, пустит оружие в ход. А я не был уверен, что сумею убить его или серьезно ранить, стреляя из своей хлопушки — пусть даже в упор, а его «штейр» наверняка поставлен на автоматический огонь.

Качок привел меня на полуэтаж с низким потолком между первым и вторым этажами, затем отконвоировал по тускло освещенному коридору и подвел к двери.

— Она там. Брось деньги на пол и заходи. Я скажу, когда твое время кончится.

Я достал из кармана четыре полусотенные банкноты.

— Двести долларов, пятнадцать минут.

— Пять, если не заплатишь больше.

— С собой у меня больше нет. Принесу завтра. Двести пятьдесят за десять минут, каждый день до среды. Всего получится тысяча.

Он помедлил, потом кивнул.

Я открыл дверь, заглянул внутрь и ошеломленно застыл.

Женщина, лежавшая на кровати, действительно была одноногой блондинкой, но нога эта была правая, и было ей не девятнадцать лет, а около тридцати. Если не считать черного чулка с резинкой, она была обнажена. Женщина лежала с открытыми глазами, но не видела меня; сомневаюсь, что она видела хоть что-нибудь в комнате. От ее затылка тянулся тонкий черный кабель к коробочке с электроникой, второй кабель шел от коробочки к розетке на стене. Кроме кровати и тумбочки рядом с ней, единственным предметом мебели в комнате было складное кресло на колесиках. Я все еще пялился на женщину, когда охрана-задница распахнул дверь и вошел.

— Если хочешь, отключи электронику, — великодушно разрешил он.

— А это можно?

— Прервать программу? Да. Вот выключатель, но если ты им воспользуешься, она тебе спасибо не скажет. Хотя если приводить ее в чувство медленно, потребуется полчаса. А у тебя десять минут.

Я уставился на лицо женщины. Оно показалось мне смутно знакомым, и внезапно я вспомнил, где видел его — на одном из просмотренных сайтов. Она снялась в нескольких видео под именем Лорелея.

— Сейчас она счастлива, что бы ни случилось, — пояснил охрана-задница. — И она даже реагирует — попробуй ее трахнуть, и она накинется на тебя, точно ты мистер Вселенная. Ей даже не придется делать наркоз, чтобы отрезать ногу… А ты поторопись, время-то идет.

— А когда ей собираются… — я не смог договорить.

— Кажется, завтра. — Он взглянул на часы. — Слушай, чего ты ждешь? Хотел с ней поговорить, так говори!

— Неплохо бы поговорить наедине, — заметил я.

Охранник пожал плечами и отвернулся. Я быстро вытряхнул из рукава парализатор, но охранник, наверное, услышал, потому что резко обернулся и поднял оружие. Я ударил трубкой по запястью руки, которой он держал пушку. Разряд его не оглушил — при периферийном уколе такое редко удается, — но его правую руку от кончиков пальцев до локтя свело судорогой.