Поклониться тени

Анна-Мария Бродская, Анастасия Кузнецова Поклониться тени

В оформлении обложки использован рисунок А.-М. Бродской «Огненный кот»

Фото для оформления блока предоставлены А.-М. Бродской, М. Гучковым, А. Олеаром

Вместо предисловия Кланяясь великой тени

Состоялось ещё одно единение – отца, двух его дочерей, а также их переводчика. Я имела счастье знать всех и дружить со всей четвёркой. Андрей Олеар – издатель нескольких моих книг о Бродском, мой редактор, незаурядный поэт и переводчик.

С Иосифом Александровичем мы познакомились в 1977 году в Лондоне, а в 1980-м я полгода посещала его лекции и семинары в Мичиганском университете в Анн-Арборе. Дважды организовывала его выступления в Англии: в марте 78-го и в апреле–мае 85-го. Последний раз мы виделись в Хельсинки в августе 1995 года.

С Анастасией Кузнецовой мы встретились впервые в Санкт-Петербурге в 1997-м. В последующие годы она несколько раз приезжала ко мне в Лондон, а в 2016-м приняла активное участие в совместной поездке по городам Израиля с презентацией нашей общей работы – антологии «Из не забывших меня», посвящённой 75-летию её отца. Анастасия – человек сильный, харизматичный и благородный. Родилась 31 марта 1972 года, за два месяца до эмиграции отца, которого так никогда и не видела. Но она унаследовала от него любовь к Языку. Ещё будучи восьмилетней девочкой, Настя хотела стать переводчиком – и стала им. Сейчас она сотрудничает с крупными российскими издательствами, пишет замечательные песни, растит сына – Александра. Есть два стихотворения Бродского, посвящённые матери Анастасии – Марианне Кузнецовой, балерине Кировского театра в Ленинграде (дружившей в те давние годы, кстати сказать, с великолепным Михаилом Барышниковым, впоследствии близким другом ИБ). Это «Похороны Бобо» (1972) и «Ты узнаешь меня по почерку» (1987). Фотографию 18-летней Анастасии Бродский долго носил в кармане и, показывая другу, спрашивал: «Узнаёшь профиль?» В этом сборнике они наконец-то встретились.

Если в жизни Анастасия больше похожа на отца, а Анна – на мать, то в своём творчестве обе свободны от прямого поэтического влияния отца. Каждая «в поисках себя» создаёт собственный мир на родном ей языке. Однако есть и общие темы: «время», «любовь», «язык». Последняя особенно сближает строки Анастасии с темой языка у Бродского:

Солнце старше планеты,
бронза старше монеты,
речка старше моста,
рыба старше Христа.

И только Слово —
старше всего остального.

Есть ещё одно сходство, на первый взгляд чисто грамматическое, – концентрация негативных частиц в одном стихотворении: «Меня не любят – / не жалуют, не губят, – / а просто не зовут./ Поговори со мной…» Здесь отрицания обретают психологический подтекст, о чём намекает повторяющееся шесть раз «поговори со мной». «У того, в ком задушен отчаянный крик, / “почему” превращается в “нет”»… Боль не позволяет «ни забыть, ни понять, ни простить». Или повторяющееся шесть раз «не думай обо мне»… Частые повторы обусловлены жанром песни, в котором несколько другие формальные и смысловые ресурсы.

Анну-Марию Бродскую впервые я увидела в Венеции 21 июня 1997 года (ей исполнилось четыре), в день перезахоронения праха её отца. Проживая с семьёй в Англии, она несколько раз навещала меня в Лондоне, а в 2015-м читала свои стихи на вечере в честь отца, на презентации антологии «Из не забывших меня». Отец посвятил ей стихотворение To My Daughter, написанное по-английски. Спустя два десятилетия Анна ответила ему взаимностью на том же языке, намекнув на пристрастие Бродского к регулярному стиху – его ритму и рифмам: «Ты поплотнее запахнул пальто, / бренча в кармане рифмами…» В её стихах, включенных в этот сборник, доминируют темы любви, боли и страха быть оставленной снова. Её лирический герой нередко апеллирует к любимому, который, похоже, сильнее, мудрее и старше неё. Исповедальные мотивы звучат во многих строчках этой подборки.

В отличие от стихов отца, в которых авторское «я» часто представлено в безликой манере (человек вообще, заурядный странник) или заменено метонимиями – pars pro toto (тело, глаз, мозг), в стихах Анны «я» обнажено, хотя и обретает самые различные образы: «Я, как стерильная нить», «Я – воздух, не имеющий формы», «я – шторм, опрокидывающий лодки». Последние знаменуют встречу со стихийными силами души – в их сравнении с невероятной мощью Природы.