Похоже, он доигрался.

В голове стучит кровь. Под такт её ударов перед глазами всё гаснет, расплывается и вновь возвращается в привычный фокус.

Голова раскалывается. Кажется, словно что-то разрывает череп изнутри..

“Она сейчас тоже выходит. Нужно вставать, срочно!”, — мысли теряются в безостановочном звоне.

Хватаюсь рукой за край капсулы, приподнимаюсь на ноге и оприаюсь на грудь.

“Больно. Как же больно!”

Все кости ломит, а мышцы отказывают. Я пролежал не больше полтора часа, однако мозг уже отвык от управления телом и внушил чувство, словно оно атрофировалось.

“Точно, камеры!”

Подключаюсь к видеонаблюдению за квартирой. Не проходит и секунды, как я нахожу проснувшуюся Эмилию.

Она тёрла глаза, зевала и осматривалась вокруг.

“Нужно всё объяснить. Давай, инвалид, вставай!”, — подправляю вторую ногу и вновь напрягаю мышцы рук, – “Раз-два, раз-два. Отдавай отчёт. Давай, напрягайся, ленивая свинья!”

Готовь поклясться – я слышу, как трещат кости.

Могут ли они трещать? Конечно нет. Но боль такая, что невольно задумываешься: а не заменили весь кальций на микро-зубочистки?

Каждое движение словно разламывало напряжённую часть тела. Казалось, будто она вот-вот переломится надвое и я упаду на собственный же осколок предплечья.

Я стиснул зубы, громко и быстро задышал через рот и спустя полминуты сел на край капсулы.

Ноги коснулись обжигающего пола.

– Уже лучше, — бормотал я в попытке отвлечься от звона, — Уже привыкаю.

Из носа пошла кровь.

Удивительно, как план с постоянно работающим акселератором вообще удался. Видимо, нестерпимая головная боль и есть та плата за постоянное использование ускорителя.

Алая капля упала на ногу и пустила по телу дрожь. Не знаю, всегда ли кровь была такой горячей, но сейчас я едва не завопил от запредельной температуры. Как запредельно высокой, так после и запредельно низкой.

Однако стоит поблагодарить кровушку – только взглянул на ноги, как в мозгу открылась прикольная функция под названием память.

Одна из причин использования акселератора, помимо возможности не сдохнуть — сдерживание кишечника и мочевого пузыря. Только взглянув на трусы я вдруг решил прислушаться к ощущениям.

Вроде не мокрые. Да и под задницей никаких сюрпризов не ощущается.

— Хорошо, – закивал я, — Всё работает.

Нос продолжал втягивать воздух, рот продолжал успокаивать владельца и выдыхать деятельность носа. Прекрасный тандем.

Меж тем взгляд вновь устремился на камеры. Сестра встала с дивана.

– Нужно скорее всё объяс…

Подскакиваю. Правая нога подкашивается.

С коротким вскриком я падаю, бьюсь виском о стену и прокатываюсь по ней метр вниз, не в силах вернуть контроль над телом и хоть как-то остановиться.

В ушах вновь раздаётся звон, а в глазах мутнеет настолько, что весь мир превращается в единую тёмную кляксу.

Но сознание не теряется, нет. Именно сейчас мозг решил быть мужественным и подарить весь спектр усиленной в стократ боли – от чувства разорванных мышц до треска черепа и шеи.

Не знаю, сколько я вот так пролежал, — может вечность, а может чуть больше, — но запись с камер показывала весьма чёткий ответ — Эмилия ещё шла к комнате.

“Вставай…”, — сжимаю челюсть и с хрипом упираюсь одной рукой о стену, второй о пол, -- “Скотина, свинья, гуманоид, вставай, говорю!”, – цепляясь о предусмотренную для этого стену поднимаюсь на ноги.

И о чудо ­– даже не падаю! Аве инвалидам!

– “Ты в порядке?” “Эй, ты здесь?” “Ты спишь?” “Ты в игре?” “Ты здесь?”, – приходит сразу пачка сообщений на модуль.

“Твою мать, у неё куча вопросов. У меня не меньше. Нужно выходить. Даже на одежду плевать”

– Быстро объясняю, быстро спрашиваю, быстро захожу в игру, – с трудом подхожу к капсуле, цепляясь ногтями о стену.

Краем глаза замечаю кровавое пятно на стене. Не знаю, что его оставило: разбитый висок или брызнувшая из носа кровь.

Первое, полагаю.

Не знаю. Тело онемело. Ничего почти не чувствую, кроме бегущей по лицу обжигающей жидкости.

– Быстро объясняю, быстро спрашиваю, быстро захожу, – облокачиваюсь о металлический край и хватаю примагниченный костыль.

Из носа хлещет кровь. Из виска всё-таки тоже.

Воздуха всё ещё не хватает, однако теперь не это самое главное. Жажда. Я очень хочу пить.

– Быстро объясняю, быстро спрашиваю, быстро…

Активирую костыль и выпускаю ножку оптимальной длины.

“Вхух, теперь хоть идти можно”

Делаю шаг, второй, затем стою пару секунд и ухмыляюсь – Альберт умничка.

– “Мне можно зайти?” “Ты проснулся?” “Я слышала грохот.” “Ты же проснулся, да?”, – слышу топот в метре от стены.

– Вхух, пора, – выдыхаю и открываю дверь, – И снова привет, Эми.

Она раскрыла глаза и схватилась за рот.

– “Эт0 коьрв?”, – прилетает коряво набранное сообщение.

– Да.

Сестра пару секунд ошарашенно осматривает текущие по шее капли, затем разворачивается и быстро убегает в ванную напротив.

– Да всё нормально! – кричу перепуганной девушке, – Я просто споткнулся о шнур капсулы и прокатился виском о стену!

Вновь топот маленьких ножек, и разодетая в майку и короткие шорты сестра прибегает с мокрой тряпкой в руках.

– Боже, да ну не на…, – не успеваю сказать я, как ощущаю шлепок и прохладу, – Всё ховошо, пвавда.