Похоже, я доигрался

Она прикрыла рот одной рукой и замычала, тогда как второй тщетно попыталась отодвинуть голого мужика.

— Да сколько можно?! – закричал он и схватил её за волосы. - Нахера я за тебя заплатил?! – одним движением сорвал майку и скинул девушку с ящиков, на коих она сидела.

Прошло около четырёх минут с момента попадания таблетки в желудок, а потому и устоять на ногах Эмилия уже не могла. В одних лишь джинсах она упала на стекло разбитой бутылки и порезала руки. Стон зародился в глотке, но, пройдя через испытание травмы голосовых связок, превратился в ещё один хрип, на сей раз куда более громкий.

“Больно”, - запищала она внутри сознания и ещё сильней заплакала. - “Как же больно”.

— Ай, да и хер с ним, - подошёл мужик с ирокезом. - Ртом работать не хочешь, а руками мне к чёрту не сдалось. Порезала, да и похеру, - он наклонился к девушке со стеклянными глазами и потянул руку к её штанам. - Ох, люблю я молодень…

— Ого! – воскликнул кто-то.

От резкого звука энергичного голоса даже увлечённые сексом парни повернулись в сторону незваного гостя. Эмилия так же не стала исключением.

Блондин лет двадцати стоял в проходе и с удивлённым лицом разглядывал лежащую в стекле полуголую девушку. Даже сквозь рябь действия наркотика ей удалось его вспомнить – именно он сегодня навещал прах Авроры.

Стыд - это последнее, что сейчас должна испытывать Эмилия. Но, доведённой до края нервного срыва, ей лишь оставалось путём воздействия иных, кроме страха и отвращения, эмоций тщетно пытаться забыть о нависшем над ней голом мужике.

Ещё в колумбарии девушка посчитала незнакомца в очках хорошим человеком, ведь она ни разу не видела, чтобы кто-то, кроме неё, посещал прах Авроры. Если этот явно не бедный человек - о чём говорит процессор на затылке - столь сильно чтит память о воспитательнице, что нашёл время её навестить – значит, он не может быть злым.

Детская логика, служившая единственной возможностью ощутить это самое детство, сейчас и порождала нестерпимый стыд перед парнем. Несмотря на уже огромное количество подобных попоек, Эмилия не помнит, чтобы её в таком виде хоть раз лицезрел посторонний человек. Всегда то были лишь стоявшие в очереди голые мужики и изредка ждавшие своей участи подобные ей девушки.

Лишь обещание матери не давало ей повеситься или выпрыгнуть из окна. Лишь оно строило барьер в сознании и сдерживало тандем стеснения и гнева.

Но сейчас же, когда знавший Аврору человек видит её в таком состоянии, воздвигнутая в голове стена начинает с треском рушиться.

“Вдруг мама смотрит через его глаза?” - мечущиеся в сознании мысли заставили девушку зареветь ещё сильней. - “Вдруг ей сейчас стыдно за такую поганую дочь?”

— Тебе чего надо, парень? – спросил парень в кожанке.

— Если вы не против, я заберу её? – указал он на девушку.

Глава всей шайки округлил глаза и нахмурился, видимо, не улавливая суть вопроса. Он повернулся на так же ошарашенную девушку, потом обратно на парня и всё ещё не находил смысл в словах незнакомца.

— Чего? – явно не доброжелательным голосом спросил главарь.

— Она – моя сводная сестра. Нас разлучили когда-то давно в детстве, но сегодня мне удалось её отыскать. Могу ли я забрать её домой?

— Чего?! – парень в кожанке повернулся на девушку. - Ты его знаешь?

С раскрытыми от удивления глазами она лишь взглядом впивалась в лицо загадочного юноши. Несмотря на преследующий её последние два года дурман алкоголя и таблеток, девушка отчётливо осознавала, что не помнит этого человека.

Но несмотря на это, мокрыми от слёз карими глазами она цеплялась за последнюю надежду спастись из этого ада. Эмилия каждый день молила Богов о прекращении вечного кошмара, и быть может, её наконец услышали? Быть может, невероятное совпадение - лишь желание матери в последний раз помочь страждущей дочери?

“Пожалуйста”, - прохрипела девушка, вновь не сдерживая слёзы. - “Пожалуйста, помоги”, - из последних сил она потянула руку к незнакомцу.

Недавно прошедший дождь отражал свет фонарей и превращал землю подворотни в вязкую грязь. Дрожащая от холода полуголая девушка доживала последние секунды осознанного дня, ведь через пару мгновений наркотик окончательно возьмёт верх и лишит её последних очагов рассудка.

Но до самого конца Эмилия желала верить во спасение. Верить, что после нескольких лет мучений она наконец заслужит хотя бы год спокойной и счастливой жизни. Её лишили матери, лишили детства и юности, чести и свободы. До сегодняшнего дня у неё не было ничего, кроме желания скорой смерти и возможности скрасить изнасилование путём наркотического забвения.

“Я не хочу… чтобы это повторялось”.

Но сейчас она схватилась за мимолётную надежду. Да, глупую, да, неоправданную, но столь важную для страдающей маленькой девочки.

— Как видишь, она тебя не знает, - пожал плечами парень в кожанке. - Да даже если бы и знала, то хер бы мы её отдали.

— Но почему?

Незнакомец сделал пару шагов вперёд, но тут же остановился, увидев, как пара других парней вскочила с ящиков и пошла навстречу.