Похождения проклятых

— Она ведь тебя непременно бросит, Леша. Полгода, год — максимум. Мне тебя искренне жаль, поскольку ты человек славный. Я уже как-то привык к тебе, хотя мы знакомы-то всего пару суток. Поэтому и предупреждаю. Пока еще не поздно. Ты думаешь, почему от нее мать с отчимом сбежали в Париж? Оставили одну, только бы не видеть? Да она их била! Молотила чуть ли не каждый день. Чем ни попадя, что под руку подвернется. Вадиму утюгом башку проломила. Неуравновешенный характер, истеричка. А еще точнее — просто обыкновенная маленькая стерва, дрянь. По ней дурдом плачет.

Тут Алексей схватил меня за плечи и так встряхнул, что у меня застучали зубы. Я и не предполагал, что он такой сильный.

— Понял. Отпускай, — сказал я. — Информация не прошла.

Мы двинулись дальше, на этот раз молча. Я думал, что Алексей на меня обиделся, но оказалось, что нет.

— Тут осторожней, коряга, — произнес он. И добавил: — Если не успеем сегодня попасть в больницу к Василию Пантелеевичу, придется ехать завтра с утра.

— Слушай, а ты ведь мне так и не сказал, кто был тот старец из скита, который беседовал с президентом? — вспомнил вдруг я. Алексей остановился и замер. Я налетел на него и уткнулся в спину. Перед нами маячила какая-то темная фигура. С рогами. Вот тут-то уж мне стало по-настоящему жутко. Не понимаю, почему я сразу же не развернулся и не бросился наутек. Возможно, меня остановило лишь спокойствие Алексея.

— Лось, — шепотом произнес он.

Действительно, перед нами стоял сохатый, методично и задумчиво пережевывающий что-то своими толстыми губами. Уставленные на нас глаза посверкивали.

— Выходит, мы уже вышли к Лосиноостровской, — сказал я. — Пойди, спроси у него: как покороче добраться до станции.

Я пошутил, а Алексей и в самом деле двинулся к сохатому.

— Эй, эй! — позвал я громко. — С ума-то не сходи. Он тебя так боданет — мало не покажется!

Сам я нашарил в сумке бутылку Жан Поль Шене, намереваясь врезать ею промеж рогов, если лось кинется на моего спутника. Но лесная корова стояла спокойно, продолжая жевать свои мухоморы или что там у нее сегодня было на ужин. Алексей подошел к сохатому почти вплотную. Он даже вытянул руку и дотронулся до его головы. Тут только лось мотнул мордой и величаво зашагал прочь.

Мы двинулись следом за ним. А позади нас что-то приглушенно похрюкивало и подсвистывало. Но нам уже не было интереса оглядываться. Самое удивительное, что через десять минут мы действительно вышли к станции Заветы Ильича.

2

Расстояние от Софрино до Заветов Ильича — километров двенадцать. Как мы прошли их за какой-то час, да еще блуждая в лесу, — непонятно. Но мой придворный физик-ядерщик Володя уверял меня как-то, что вокруг Москвы существуют некие сферомагнитные зоны, которые многократно спрямляют расстояние. И напротив, есть места с обратным магнито-сферическим знаком, где расстояние это увеличивается и расширяется чуть ли не до бесконечности. Ты можешь идти-идти, ехать-ехать, а все не попадешь в нужный пункт. Примерно так двигался Венечка Ерофеев до своих Петушков. Это ведь правда, он ничего не сочинил, хотя и был пьян. Впрочем, сейчас не об этом. Мы стояли на платформе, и Алексей спросил у меня:

— Ну что — в Москву или в Правду?

Получилось как-то двусмысленно, словно перед нами стоял выбор: ехать туда, где ложь, или за правдой? Хотя, если разобраться, столица наша действительно насквозь пропитана обманом, как вертеп вавилонской блудницы. Просто всероссийская врака.

— Чего уж! — отозвался я. — Двинули к этому, Василию Пантелеевичу, в больничку.

Мы сели в электричку и поехали назад от Москвы. Сошли на Правде вместе с еще одним сухоньким мужичонком, он и объяснил нам, как добраться до больницы-санатория.

— Только там сейчас карантин! — крикнул мужичонка нам вслед.

Однако нас уже ничто не могло остановить. Вскоре мы вышли к приземистым корпусам, обнесенным деревянным забором. Ворота были распахнуты настежь. Никаких вахтеров или охранников. У парадного подъезда горел фонарь. Дверь в здание также оказалась не заперта.

— Хорош карантин! — проворчал я, пока мы шли по пустому длинному коридору и заглядывали то в одну комнату, то в другую. Нигде никого не было: ни врачей, ни больных, ни нянечек. Но на столах горели лампы, валялись всякие медицинские штучки, вроде клизм и стетоскопов.

— Может быть, их всех спешно эвакуировали? — предположил Алексей.

— Война, что ли? Враг подходит к столице. Нет, тут что-то другое.

Навстречу нам попалась лишь дымчатая кошка, да и та, жалобно мяукнув, бросилась наутек. Мы словно бы попали в царство мертвых. Не знаю, как Алексей, но у меня неприятно засосало под ложечкой. Вот вам и реформы здравоохранения. Вернее, итоги.

Но когда мы стали подниматься по лестнице на второй этаж, нас неожиданно остановил грозный окрик. Вниз спускался огромный мужчина в очках и белом халате.

— Вы чего тут? — громко спросил он. — Водку принесли?

Оба вопроса не совсем вязались друг с другом. На первый ответил Алексей, а на второй — я.

— Мы пришли навестить одного больного, Василия Пантелеевича Скатова.