Похождения хитрого Соленопсиса

Вначале казалось, что лес не чувствует боли, причиняемой миллионами челюстей. По утрам деревья привычно полоскали ясно-зеленые верхушки крон в голубизне неба; днем они терпели пылкость солнца и, как бы отдуваясь, распространяли далеко вокруг ароматы своего дыхания; ночью хранили спокойствие сна и лишь изредка, потревоженные бродячим ветерком, всхлипывали спросонья листьями. В любое время человек, оказавшийся в лесу, уносил оттуда чувства добрые, настроение хорошее, радость.

И вот с некоторых пор все стало по-другому. Угнетенный какими-нибудь своими обстоятельствами человек отправлялся в лес за радостью, а возвращался к опушке, стесненный еще большей грустью и непонятными предчувствиями. А к вечеру того дня, когда Соленопсис был насильственно извлечен из муравейного города, пяденицы показали себя. Вдруг видно стало: словно выстриженные, поредели кроны.

То и дело разжиревшие гусеницы срывались с изуродованных листьев и шлепались на землю. Иные тотчас же спешили зарыться в мягкую хвою, чтобы окуклиться там и к осени превратиться в бабочек, которые отложат обильные семена потомства. А самые ненасытные вновь карабкались на кустарники и деревья.

Разъевшиеся, они выдавливали из себя клейкую слюну, которая, засыхая и растягиваясь, превращалась в шелковые нити. Этими нитями пяденицы опутывали деревья, лишая их здоровой возможности качаться на ветру. Деревья, задыхаясь, цепенели, как жестоко связанные пленники. А некоторые вредительницы повисали на нитях и раскачивались, будто в насмешку.

Гусеница, столь неожиданно появившаяся на тлиной ферме, была, по-видимому, только что сорвана ветром с соседнего дерева. Не ради тренировки она стояла теперь на голове, а ради спасения жизни: хотела обмануть муравьев.

Однако опасное общество расходиться не собиралось. Пяденица крепилась-крепилась, но уже нет-нет да и вздрагивала. Заметив это, муравьи приблизились. Она наконец не выдержала, согнулась дугой, оперлась на три пары задних ножек, перенесла голову вперед и там снова встала — теперь на три пары передних ножек; затем подтянула задние ножки к передним, — в общем, пустилась в бегство. Пяденицы именно таким способом передвигаются — как будто пядями меряют путь. Оттого и название у них такое.

Но, конечно, удрать ей не дали. Хозяин тлей налетел на гусеницу и вцепился жвалами ей в бока. Нахлынули остальные. Все смешалось. Разнесся резкий запах муравьиной кислоты. Гусеница ослабела. Тогда ее спихнули вниз.

Посовещавшись, муравьи тоже стали прыгать, не боясь отшибить ноги. Тратить время на спуск по стволу — как бы не так! Гусеница внизу, кажется, еще шевелилась, пробуя удрать.

Вскоре воришка уже мог наблюдать сверху, как ее волокут к городу отчаянноголовых. Хозяин фермы тоже принял участие в этой работе. Он старался вовсю, не бросал ноши почти до самого муравейника соседей, хотя, разумеется, тянул в противоположную сторону.

И остался Соленопсис на тлиной ферме один…

13

Семь дней на тлиной ферме! Целая вечность! И что обидно: как раз те семь дней, когда даже самый захудалый муравьишка мог отличиться. Не сунься Соленопсис на эту треклятую ферму, досталась бы ему большая слава. А так он пережил одни только неприятности.

Но ведь сам виноват. Когда участники схватки устремились за упавшей гусеницей, ему бы последовать за ними, а он, наоборот, обрадовался одиночеству и возможности распоряжаться тлями. Он немедленно полез к ним, но на этот раз не нашел правильной дороги — запутался в паутине ограждения. До вечера пробарахтался и ничего не знал о грандиозной войне, которую в этот день все муравьи леса объявили пяденицам.

В тот самый час и в ту самую минуту, когда отчаянноголовые втаскивали побежденного врага на свой купол, точно таких же гусениц тащили ко всем разрозненным по лесу муравейникам. И уже отовсюду мчались разведчики с наиважнейшим сообщением: пяденицы!

Заволновались муравейные города и во все стороны разослали арьергарды.

Арьергарды вернулись; добычей каждого была пяденица!

Это усилило волнение городов, и города снарядили сильные отряды охотников, которые поспешно расползлись по всем направлениям. Вернулись они, отягченные великолепными трофеями. И опять это были исключительно пяденицы.

Хозяин фермы, куда занесло Соленопсиса, весьма довольный совершенной прогулкой, возвращаясь к себе, встретил приятеля, с которым давно не виделся. Он обрадованно остановился, чтобы поделиться новостями и отрыжкой, но приятель огорошил его первым же прикосновением усов: всеобщая мобилизация! Пяденицы!

Забыв про свою осиротевшую скотинку, фермер помчался к муравейнику.

В этот день не он один бросил привычные занятия. Не вернулись на богатую тлями березу отчаянноголовые, и Соленопсис, если бы захотел, мог стать крупным скотоводческим магнатом. Но, как уже сказано, он в это время барахтался в паутине и мечтал только о том, чтобы выбраться.