Похоронный агент

– Ничего, не испугается. Быстрей откроет, – сказал сосед, хорошо зная супругу Вадика как гуляющую по ночам.

Дверь широко распахнулась, и на пороге предстали два пьяненьких матроса-молодца с негодующими лицами.

– Тебе что, по шее настучать? – сказал один из них, имея в виду Вадика. – Мы же тебе сказали, подожди за дверью пока.

Сосед мгновенно всё понял, отодвинул в сторону Вадика, схватил своими клешнями за шиворот одного матроса, затем другого и обоих пинками спустил с лестницы вниз и швырнул туда бескозырки, сорвав их с вешалки в прихожей. На шум в коридор вышла жена с размазанным макияжем на пьяном лице.

– Вы что себе позволяете, Степаныч! – промямлила Лиза и бросилась с кулаками на соседа. Степаныч, недолго думая, отвесил и ей одну оплеуху со словами:

– Заткнись, шлюха! – и хотел садануть её ещё раз, но тут Вадик повис у него на руке с тоненьким криком:

– Не смейте обзывать мою супругу и бить её, грубиян!

Степаныч удивлённо посмотрел на Вадю, мощно сплюнул на пол и, повернувшись, стал подниматься дальше по лестничному пролёту со словами:

– Да пошли вы все на хрен с вашей любовью!

После этого случая Лиза перестала водить к себе случайных гостей ночью, опасаясь кулаков соседа, а засиживалась с ними в ночных клубах до закрытия или уезжала за город в какое-нибудь шале, чтобы основательно повеселиться.

Но Лиза, ведя такой разгульный образ жизни, никогда не забывала о бизнесе и всегда, при любых обстоятельствах, стремилась пополнить свои сбережения тем или иным способом. Обостренное чувство собственности у неё присутствовало всегда, а с ростом богатства только усиливалось.

Однажды Вадик вернулся домой после покупки свежих круассанов в соседнем кафе (так любимых Лизонькой) с фингалом под глазом.

– Это кто посмел так разукрасить моего домашнего зайчика? – неподдельно возмутилась она.

– Понимаешь, Лиза, я как обычно зашёл сейчас в это кафе, которое через дорогу, чтобы купить тебе круассанов к чаю, и помимо прочего попросил у бармена стакан минеральной воды – запить таблетки от живота, но он сказал, что у него минеральной воды нет. А у стойки бара в это время стояли два здоровых дядьки, пили алкоголь со льдом и один из них сунул мне свой стакан под нос и сказал насмешливо:

– Запей таблеточки моим ромом, деточка.

Я, конечно, оттолкнул его протянутую руку со стаканом, и нечаянно жидкость в нём немного выплеснулась здоровяку на рукав. Дядька обиделся и ткнул меня своим кулачищем прямо в лицо. Я отлетел от него к стенке, но твои круассанки не уронил. Вот они, в упаковочке, дорогая.

Лиза схватила коробочку, протянутую ей, и бросила на стол.

– Какие, к чёрту, круассанки, где эти гады, что обидели тебя? А ну пошли, покажешь мне их! – и, схватив мужа за руку, как ребёнка, потащила его к выходу.

Когда они зашли в кафе, Вадик испуганно оглядел зал и кивнул головой в сторону сидящих в углу за столиком четырёх парней. Двое из них были здоровенные битюги, а двое – помельче и помоложе. Они оживлённо о чём-то разговаривали, витиевато жестикулируя пальцами, и не обратили никакого внимания на вошедших.

– Вон тот рыжий, лохматый меня ударил, – сказал шёпотом Вадик жене, прикрывая своё лицо ладошкой от сидящих за столиком.

Лиза задвинула за свою спину мужа, широким шагом быстро подошла к сидящим и со всего размаху ударила носком сапога под крышку стола так, что вся еда и напитки подлетели вверх и опрокинулись им на одежду, забрызгав лица собеседников китайским соусом. Когда грохот разбившейся посуды стих, Лиза свистящим голоском спросила у продолжающих сидеть в оцепенении:

– Ну что, поглумились над моим убогим, «брателлы»?

После затянувшейся паузы, в течение которой «братки» за столом продолжали сидеть, стараясь не шевелиться и не вытирая обляпанные морды, пока рыжий не опознал оскорблённого им полчаса назад в стоящем рядом с Мясей хнурике, он извиняющемся голосом сказал:

– Простите нас, Елизавета Петровна, за невольно причинённую вам обиду, мы просто не знали, что это ваш человек. Впредь никогда трогать его не будем, зуб даю.

Елизавета постояла немного молча, медленно раскачиваясь с носков на пятки, вздохнула и, повернувшись всем крупным телом, двинулась к выходу. За ней засеменил Вадик, безуспешно пытаясь забежать вперёд то с левой стороны, то с правой, чтобы спрятаться за супругу от хулиганов.

– Эй! Дамочка, а кто мне за разбитую посуду и нанесённый урон заплатит? – крикнул ей вдогонку бармен у стойки.

– Да заткнись ты! Я тебе за всё заплачу! – заорал на него рыжий.