Поход в цирк

Что было дальше

Во время представления, сидящие рядом с нами дети (две их мамы быстро соорудили из себя пересекающиеся в пространстве кривые и счастливо болтали весь сеанс) живо обсуждали с "дядей" все перипетии происходящего на сцене, демонстрировали ему свои игрушки - например, светящиеся "ушки". - Хочу, хочу! - зашептал Экслер в ухо, толкая меня при этом в бок. Я вздрогнула и, с трудом оторвавшись от клоунов, вытворявших на сцене черт знает что, спросила: - Что, прямо здесь? Бедный муж посмотрел на меня, как на полную идиотку: - Да нет, ты что, с ума сошла? Светящиеся ушки хочу! Я бы точно сошла с ума, если бы не увидела на ребенке, сидящим рядом с ним, прекрасные игрушечные ушки на ободке. Они переливались красными и зелеными цветами. Хотелось засмеяться, но выражение вселенской трагедии в мужниных глазах придало моему голосу истинно материнскую твердость: - В антракте купим! - А скоро? - Экслер расцвел улыбкой, как дитя. - Что скоро? - Антракт - скоро? - Ну хочешь, пошли купим сейчас! - сморозила я глупость, не прорубив момента. Радость в глазах Экслера сменилась скукой взрослого усталого мужчины. Как же я могла быть такой глупой? Антракта, а следовательно игрушки, нужно было ждать, вожделеть, надеяться, отсчитывать минуты! Иначе "светящиеся ушки" теряли всякий смысл. Они же не компьютер, который всегда доступен и дома, и на работе!.. Короче говоря, я быстро исправилась и строго произнесла: - Нет, сейчас нельзя. Представлению помешаем, и билетеры будут ругаться. Вот закончится первый тайм, тогда купим. Экслер блаженно привалился головой к моему плечу и, кажется, заснул видимо эмоциональные потрясения в этом возрасте отнимают очень много сил. Я тихонько поглаживала его по руке, и под аккомпанимент легкого посапывания чувствовала странное счастье. Мне казалось, что все присутствующие в зале мои дети, в том числе - прекрасное создание, дрыхнущее у меня на плече.

В антракте

Честно признаюсь, что в антракте я точно так же впала в состояние счастливого детства. Мы колбасили по фойе от одного развлечения до другого, совершенно потерявшие разум и счет деньгам, которые могли позволить себе оставить на этом празднике жизни. Чего там только не было: живой питон и мишка, собака чау-чау в компании с очаровательным Обезьяном - все звали сфотографироваться в обнимку. Кстати к Обезьяну Экслер меня не на шутку приревновал - ему, видите ли, было неприятно, что я стою на глазах у всего честного народа, держа на руках какое-то волосатое чудовище, а совсем не его - "великого Экслера"! Но семейную сцену погасили в зародыше, купив, наконец, вожделенные ушки. Экслер тут же забыл о всех своих "взрослых" претензиях и начал корчить совершенно невозможные рожи, приводя детей, а особенно их мам (тех, которые были в миниюбках), в полный восторг. Толпа собралась такая, что у Экслера с перепугу начали было брать автографы. Объяснить ему потом, что люди делали это совсем не за его, Экслера, литературные заслуги - было невозможно. (В тот вечер, уже дома, он так и заснул, прижимая к груди свою книгу и светящиеся ушки.) Потом мы давились поп-корном и бегали наперегонки. Экслер так разыгрался, что во втором акте смастерил из остатков воздушного шарика рогатку на пальцах и с остервенением расстреливал воображаемого противника где-то в первых рядах, громко и неприлично разражаясь при этом звуками типа "Пых! Пых!" Стоит ли говорить, что внимание двух прекрасных мам, сидевших рядом, было приковано только к Экслеру. "Глянь, как они на меня смотрят! - возбужденно шептал он мне в ухо. - Они меня узнали! А ты говоришь, что меня читают только в Сети и только дети до 25 лет!"

Я, конечно, тут же раскаялась. Ну я же не знала, что в Сети и не в Сети бывают дети до 35-ти и даже до 40. Я теперь вообще ни в чем не уверена: Финал Конец представления запомнился замечательной придумкой режиссера: из-под купола цирка, с двадцатиметровой высоты на арену полетели десятки красивых бумажных сердечек. Они падали, медленно кружась. Зазвучала чудесная музыка, манеж залило разноцветными огнями, создавая просто фантастическое зрелище, а клоуны жестами начали зазывать детей на арену. Дети вприпрыжку скатывались вниз, и вскоре весь манеж был заполонен прекрасными счастливыми рожицами - непосредственными, разноцветными, танцующими, смеющимися и ловящими падающие с неба сердечки. Родители стоя аплодировали этому изумительному празднику детства. Я тоже не скрывала слез радости и хлопала громче всех, потому что в центре толпы из бантиков и коротких штанишек танцевал и размахивал руками Мой Большой Экслер. Пользуясь своим преимуществом в росте, он ловил сердечки на лету - по несколько штук в одну руку - и раздавал их детям. Клоуны и коверные даже не думали гнать его с арены - настолько гармонично он вписался в детскую Мечту. А что же я? Мне не было так хорошо, наверное, лет сто.

Эпилог