Похмельный синдром

Нажав на телефоне какую-то кнопку, она вышла в другую комнату и вскоре появилась в атласном халате, который доходил ей до щиколоток.

В прихожей раздался настойчивый звонок. Китаец с наигранно невозмутимым видом смотрел в окно. Юля поправила волосы перед зеркалом, накрасила губы и только тогда пошла открывать.

– Что-то ты долго, – раздался в прихожей молодой недовольный голос.

– У меня деловой разговор, – торопливо произнесла Юля, – проходи.

В гостиную вошел молодой человек лет двадцати, в джинсах и бордовом джемпере крупной вязки. Стройный и весьма смазливый. Густые, цвета спелой пшеницы волосы парня были зачесаны назад, но падали непокорными прядями на виски. У него были светло-карие глаза с опущенными вниз уголками, правильный нос и крупный, хорошо очерченный рот.

– Знакомься, Танин Владимир… -…Алексеевич, – помог Китаец. С приходом парня Юля стала какой-то суетливой. Или это сексуальная неудача так повлияла на нее?

– А это мой хороший друг Александр Снежин.

Услышав неуклюжее в данной ситуации выражение «хороший друг», Снежин слабо поморщился. От Танина не укрылась эта непроизвольная гримаса, и он понял, что подобное выражение было подобно фиговому листку, прикрывавшему причинное место нашего прародителя.

– Где-то я слышал эту фамилию, – улыбнулся Китаец, – очень приятно.

Он, как принято, протянул руку Александру, тот вежливо, но без видимого воодушевления пожал ее.

– Кофе или виски? – стараясь выглядеть непринужденной, обратилась к парню Юля.

– Ты забыла, нас же Пашка ждет! – с недовольным выражением лица сказал Снежин.

– У нашего знакомого сегодня персональная выставка, – пояснила Китайцу Юля с горделивой улыбкой, – но… – снова посмотрела она на своего «хорошего друга».

– Что – но? – с нотой раздражения в голосе спросил Снежин.

– Я не могу, – более уверенно проговорила Юля. – Романа застрелили.

– Дядю Рому? – изломанные темные брови парня от удивления взметнулись вверх.

– Позвони отцу, скажи ему, – коротко сказала Юля. Она плеснула в свой стакан виски. – Тебе налить? – взглянула она на Танина. Снежин, услышав это нежданно-негаданно для самой хозяйки вырвавшееся «тебе», насторожился. Его гладкое лицо потемнело, взгляд стал недоверчивым, если не враждебным.

– Владимир Алексеевич – частный детектив, – поторопилась объяснить Юля, как будто ее суетливая речь могла исправить то неприятное впечатление, которое произвела на Снежина Юлина фамильярность по отношению к Танину, – он расследует обстоятельства смерти Ромы. Я – его клиентка.

Она сбивчиво рассказала своему «хорошему другу» обо всем, что недавно узнала сама. Тот слушал молча, стараясь выглядеть невозмутимым, лишь изредка посматривал то на Юлю, то на Танина.

– Ты платишь за расследование? – недоверчиво осведомился он после того, как выслушал путаный Юлин рассказ.

Она кивнула.

– На выставку я, наверное, не пойду, – печально проговорила Юля.

– Но Пашка нас будет ждать! – с досадой воскликнул Снежин. – Он ведь работал над своей коллекцией два года!

– Ты иди, иди один, – сказала Юля потухшим голосом, – расскажешь потом.

– Нет, я пойду с тобой! – взъерепенился Александр.

– Саша, – вздохнула Юля, – давай не устраивать сцен, пойдем.

Она пригласила его на кухню. «Идеальное место для разборок, – с горькой иронией заключил Китаец. – Снежин, Снежин…»

Объяснение между «хорошими друзьями» длилось по меньшей мере минут пятнадцать. После чего Шурик зашел в гостиную, чтобы попрощаться с Таниным. Китаец пожелал ему всего хорошего.

– Так я тебя жду, – сказал Шурик Юле, которая устроилась на диване.

– Скажи Пашке, я буду через час, – успокоила она его, – иди.

Видно было, что Шурику хочется шваркнуть дверью, но он сдержал себя, приложив к этому немало усилий.

– Горячий парень, – прокомментировал Китаец, когда за Шуриком захлопнулась входная дверь.

– Это сын друга Романа, – сказала Юля, скрестив руки на груди, словно защищаясь от какой-то опасности.

– Ты не обязана мне ничего докладывать, – мягко произнес Китаец и добавил: – Если я не попрошу тебя об этом. В интересах дела, естественно.

– Я сплю с ним, если хочешь знать, – с вызовом сказала Юля, – это не тайна. Он влюбился в меня, когда я была еще замужем за Романом.

– А почему бы нет? – пожал плечами Танин. – Симпатичный парень и не дурак, кажется. Но давай вернемся к нашим баранам. Ты говоришь, что Бондаренко был импотентом…

– Стал, – поправила его Юля, которой не хотелось распространяться на эту тему.

С упрямым видом она села на диван и, демонстративно отвергнув услугу Китайца, прикурила от собственной зажигалки.

– То есть? – Он сделал вид, что не заметил этого презрительно-враждебного жеста.

– Когда мы с ним поженились, он еще что-то мог, – уклончиво ответила Юля и язвительно усмехнулась.

– Значит, импотентом его сделала ты? – довольно грубо пошутил Китаец, но тут же добавил: – Прости.

– Да, вы, мужчины, не можете отказать себе в ложке дегтя, обязательно как-нибудь да обнаружите свою древнюю натуру, – насупилась Юля.

– Что ты понимаешь под «древней натурой»? – Китаец пожалел, что позволил себе выразиться с таким цинизмом.