Похитители бриллиантов

Второй европеец был одет точно так же и имел такое же снаряжение. Но этим исчерпывалось все сходство между ними, хотя они и были примерно одного возраста и, по-видимому, оба южане и одной национальности. Но первый носил свое дорожное платье с каким-то изяществом, а второй был простоват. Самый поверхностный наблюдатель заметил бы это с первого взгляда. Короче говоря, сразу было видно, что один из них – слуга, а второй – господин.

Что касается двух колоритных чернокожих, то вид у них был весьма своеобразный.

Заслуживает описания их одежда. На одном были только штаны, другой носил только сорочку. Обе вещи были грязны и поношены, говоря точней – изодраны в лохмотья. Одеяние того из двух негров, который носил сорочку, дополнялось фетровой шляпой, которая не имела верха и потому не прикрывала его густой взлохмаченной шевелюры. На бедре у него – там, где камергеры прицепляют золотой ключ, – болтался нож, а в ушах – латунные серьги, к каждой из которых был подвешен кусок агата величиной с абрикос.

Что касается счастливого обладателя штанов, то он носил на голове донышко плетеной корзинки, которое украсил, вместо помпона, небольшой банкой из-под анчоусов. В мочку правого уха он продел свою трубку, а в левом ухе мочка была растянута картонной ружейной гильзой.

Оба негра были в восторге от своих нарядов и посматривали с высокомерием на чернокожих приисковых рабочих, которым судьба в такой роскоши отказала.

Я забыл отметить, что они носили каждый по огромному двуствольному карабину – из тех, какими в Африке пользуются для охоты на крупного зверя.

Оба европейца проходят медленным шагом и смотрят по сторонам, очевидно ища кого-то или что-то.

В конце концов они обращаются к полисмену. Тот, вежливо ответив на их приветствие, приглашает их следовать за ним и приводит к яме, на дне которой работают человек шесть.

– Это здесь, господа, – кланяясь, говорит полицейский.

Молодой человек подходит к самому краю, стараясь хоть что-нибудь увидеть сквозь густую пыль, поднимающуюся из глубины. Несколько камешков обрывается у него из-под ног. Землекопов, поглощенных работой на дне ямы, это заставляет взглянуть наверх. Один из них испускает крик, в котором радость перемешана с изумлением. По шаткой лесенке он спешит выбраться на поверхность и, нисколько не смущаясь грязи, которая покрывает его лицо, руки и одежду, бросается прямо в объятия элегантному молодому джентльмену:

– Альбер!.. Альбер де Вильрож!.. Друг мой!..

– Александр!.. Дорогой Александр! – восклицает взволнованным голосом новоприбывший. – Наконец-то я тебя нашел!

– Ты здесь! В этом аду! Рядом со мной!.. Какое чудо привело тебя сюда? Какой счастливый случай?

– И не чудо и не случай. Я отвечу тебе, как Цезарь после победы над сыном Митридата: я пришел, я искал, я нашел.

– Славный ты мой Альбер! Ты все такой же весельчак!

– Почему бы и нет?

– Значит, ты искал меня?

– И весьма усердно.

– Для чего же именно?

– Во-первых, для того, чтобы тебя повидать. А затем, чтобы помочь тебе вернуть состояние, верней – для того, чтобы мы оба могли вернуть каждый свое состояние…

– Оба? Да неужели ты тоже…

– Разорился дотла.

– Каким образом?

– Да все тот же крах. Сначала ты все потерял, а потом оказалось, что и я остался без гроша.

– Ах ты, бедняга!

– Спасибо за сочувствие… Но мы начинаем привлекать внимание всех этих джентльменов, ищущих алмазы. Я не люблю, чтобы на меня слишком заглядывались. Давай-ка отойдем в сторону. У тебя тут есть где-нибудь свой угол? Какая-нибудь дыра, какой-нибудь насест?

– Вот именно, ты правильно сказал: дыра и насест. Идем!

– Еще одно слово. Я должен тебе представить моего спутника. Ты уже, впрочем, слыхал о нем. Это мой молочный брат Жозеф, сын нашего фермера из Вильрожа.

– Ах, значит, это и есть Пупон?

– Совершенно верно. По-французски Жозеф, а по-каталонски – Пупон. А теперь – андьямо!

Тот, которого звали Александром, шел впереди и вел своих спутников по узким тропинкам между ямами к палаткам, белевшим в полукилометре от места работ.

Александру Шони примерно года тридцать два. Он полная противоположность своему другу. Большие голубые глаза, светлые волосы, длинные усы, высокий рост и атлетическое сложение делают его похожим на первых обитателей древней Галлии – тип, почти совершенно исчезнувший. Сходство особенно сильно в моральном смысле, ибо Александр Шони наделен не только живостью наших предков, но также их душевной прямотой и храбростью.

– Вот она, моя дыра, – сказал он, раздвигая полог палатки. – А вот и насест. – При этих словах он показал на две бычьи шкуры; они были натянуты на рамы, которые стояли на четырех вбитых в землю кольях.

– Обстановка простая и дешевая, – весело заметил Альбер.

– Пустяки: тысяча франков наличными!

– Ах, черт! А дела-то хоть идут?..

– Как сказать… За эти шесть месяцев я с трудом сводил концы с концами. К счастью, недели две назад мне удалось найти ямку, которая принесла мне тысяч десять.

– В общем, не бог весть что. Зато я принес тебе богатство.

– То есть как это?