Похищение Софи

– Да, теперь я что-то припоминаю, но все это чепуха. На луге напротив замка полно травы и лютиков. И вы ведь здесь живете, верно? – возразила новобрачная. – Как долго вам удалось продержаться в этом «проклятом месте»?

– Чуть больше года.

– Ну вот! – торжественно воскликнула она.

– И все же легенды не лгут. Земли здесь на самом деле бесплодны. В основном это скалы, покрытые тонким слоем сухой почвы. Здесь ничего не растет, кроме грубого вереска и утесника. – Коннор с силой повернул кочергу, взметнув облако огненных искр. – В любом случае я доставлю вам кружева, но не тюльпаны. А пока вы можете брать из сундука в углу все, что захотите.

Софи склонила голову набок и протянула руки к огню, потом скинула мокрые туфли и, слегка покачиваясь на нетвердых ногах, приподняла юбки, чтобы обогреть замерзшие ноги.

Коннор смотрел на нее не отрываясь. Волнение сковало его тело. Желание все сильнее разгоралось в нем. Стоило ему хоть на минуту ослабить волю, и второе условие его договора с Данкриффом очень скоро оказалось бы выполнено. Тогда его брак с Кэтрин Маккарран не смог бы опротестовать ни один суд.

Его жена провела руками по спутанным волосам, приподняв и перекинув на плечо сверкающую гриву растрепанных кудрей цвета золота и меда.

Коннору нестерпимо хотелось прикоснуться к этому чуду. Захотелось ласкать эти золотистые волосы, эту молочно-белую кожу, снять с нее промокшую одежду и обнять, прижать к себе, согреть. При мысли о ее обнаженном теле Коннора бросило в дрожь. Макферсону пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы сдержаться… «Если девушка решила взбодрить себя виски, подло было бы воспользоваться этим», – внушал он себе.

Не в силах отвести глаз от изящных контуров ее талии и груди, Коннор прекрасно видел, что его пленница пошатывалась и едва стояла на ногах. Девушка совсем неплохо держалась, если учесть, сколько виски она выпила, но теперь прославленный напиток Мэри Мюррей начал понемногу оказывать на нее свое действие. Сестра Маккаррана была безнадежно пьяна. Коннор невольно пожалел, что сам недостаточно пьян.

– Так это ваша спальня? – поинтересовалась она. – Вы спите здесь или… где-нибудь еще?

Коннор вздохнул и поднялся на ноги, потом взял девушку за руку и притянул к себе. Софи посмотрела на него, словно невинный ягненок на страшного волка, а он провел рукой по ее спутанным кудрям, откинул со лба золотистые локоны, а потом взял за плечи, мягко развернул и принялся расстегивать платье у нее на спине. «Пора», – сказал он себе. Кровь стучала у него в висках. Там, на холмах, Коннор спешил уйти от преследования как можно дальше, и ему пришлось тогда разрезать ножом платье пленницы. В темноте невозможно было разглядеть крошечные крючочки и петли. Теперь же он осторожно расстегнул все крючки, один за другим, пока платье не соскользнуло с плеч девушки. Коннор не торопился, давая жене время на размышление. Она была вправе принять его или отвергнуть. Но она не произнесла ни слова. Софи не стала сопротивляться, протестовать, а лишь склонила голову набок, скрестив руки на талии. Коннор осторожно позволил роскошному атласу соскользнуть вниз, обнажая изящные руки и плечи девушки. В отблесках пламени ее молочно-белая кожа казалась золотисто-медовой.

Стройную талию новобрачной стягивал узкий корсет. Поверх теплой стеганой нижней юбки была надета другая, нарядная, темного цвета, украшенная вышивкой и кружевом. Ее узорчатый край выглядывал из-под сходившихся к талии складок огненного атласа. Спутанные локоны девушки пышной золотистой волной упали на одно плечо, и тонкая обнаженная шея показалась такой беззащитной, что Коннору страстно захотелось поцеловать ее.

Он наклонился и нежно приник губами к теплой коже. Девушка едва заметно вздрогнула, покачнулась, но Коннор только крепче обхватил ее за талию.

«Кэтрин немного пьяна, но это дело моих рук», – подумал он.

Давая своей пленнице виски, в глубине души он рассчитывал на то, что спиртное не только придаст ей сил и согреет, но и поможет легче перенести то, что неизбежно должно было случиться этой ночью. Девушку не просто похитили, а в ту же ночь еще и обвенчали, и вот теперь, пожалуй, затащат в постель. Такое нелегко пережить любой женщине. Даже самому похитителю-жениху пришлось несладко, хотя он никогда не признался бы в этом. И все же молчаливая покорность Кэтрин подсказывала Макферсону, что девушка позволит ему прикоснуться к ней и сделать все, что он пожелает.

Его сердце бешено колотилось. Только невежа и грубиян стал бы подступаться к женщине в подобных обстоятельствах, но ведь он уже показал себя невежей и грубияном, похитив Кэтрин и обвенчавшись с ней без ее согласия. Вдобавок она не хуже его знала, что бывает между мужем и женой после свадьбы.