Похищение Луны

— С тех пор мы с вами не встречались. Интересно, чем все это кончилось тогда? Переловили вы разбойников?

Арзакана рассмешило, что парикмахер интересуется событиями двухлетней давности.

Сдержав улыбку, он утвердительно кивнул головой и потребовал стакан для собеседника.

Пьяный парикмахер взял стакан с вином, продолжая расспрашивать Арзакана, как ему удалось выловить ачандарских разбойников.

Арзакан стал нехотя рассказывать:

— ГПУ в течение трех лет преследовало их. Житья не стало в районе от этих негодяев! Около сорока милиционеров потеряли мы за то время. Три раза окружали их, ставили на окрестных холмах пулеметы, но разбойники всякий раз ускользали из окружения.

Много толков носилось в народе об их атамане. Говорили, будто он заговорен и потому никакая пуля его не берет.

Старуха, дававшая нам сведения об этих разбойниках, сообщила, что они скрываются в доме пономаря ачандарской церкви.

Однажды атаману приснился дурной сон, и он потребовал, чтобы к нему привели ворожея.

Я тотчас же поехал в Гудаута. Долго разыскивал искусного парикмахера, который мог бы загримировать меня как следует. Наконец я пришел к вам…

Арзакан отпил вина и снова наполнил стакан собеседника.

— А потом, потом?

— Потом с отрядом милиционеров, загримированный, я отправился в Ачандар, устроил засаду и расставил пулеметы вокруг дома, в котором скрывался атаман.

В полночь старуха повела меня на гору.

Атаман не спал. По-видимому, сновидение сильно напугало его.

Он принял меня за ворожея. Растянувшись на тахте, стал подробно рассказывать сон.

«Твой сон означает, что тебе не избежать смерти», — сказал я и выстрелил ему прямо в лицо.

Пока успели очухаться двое его товарищей, спавшие в соседней комнате, подоспели наши молодцы; мы их связали, — заключил Арзакан.

Он взялся было за стакан, но вдруг его осенила новая мысль.

Схватил письмо к Тамар, изорвал его, бросил клочки бумаги в пепельницу и затем поджег их.

— А сейчас что вы намерены делать? — спросил парикмахер.

— Сейчас мне предстоит такое же дело. Надо будет опять изготовить для меня парик. Но там, куда я отправлюсь, меня знают хорошо, поэтому я должен так загримироваться, чтобы никто меня не разоблачил, — дело очень опасное.

— Приходите завтра в мастерскую. Я вам такой изготовлю грим, что сам дьявол вас не узнает.

— Завтра я уезжаю, идем сейчас.

Человек с волчанкой на лице колебался, он еще не кончил пить.

Новая затея сразу зажгла Арзакана.

Теперь он был рад, что судьба или случай свели его с этим обезображенным человеком.

Он знал, что в шервашидзевской семье, за исключением Херипса, все суеверны: священник, Тамар, Каролина. Если к тому же возвратился Лукайя, будет совсем хорошо.

Распив еще одну бутылку, они направились в парикмахерскую.

Дул теплый ветер и моросил приятный летний дождик. Но прокравшемуся в шервашидзевский двор «ворожею» — Арзакану Звамбая было душно, жарко, противно от накладных волос. Борода — длинная и желтая, как у Лукайя. Сверху лохмотья, в руках длинный посох. Уверенно направился он к дому Шервашидзе. В окне Тамар виднелся свет. Из-под овина с лаем выскочили собаки.

Прислонившись к тутовому дереву, Арзакан отмахивался от них и мычал по-бычьи.

— Кто там? — закричал Тариэл Шервашидзе, перегнувшись с балкона.

Арзакан пробормотал что-то невнятное. Нечленораздельные звуки напугали Тариэла, он стал исступленно орать.

— Лукайя, Лукайя-а-а!

Наконец из чулана выскочил юродивый, вооруженный дубиной. Он шел, спотыкаясь в темноте и сердито бурча.

Появление нищего-ворожея очень обрадовало Лукайя. Он завел его в свой чулан, усадил у очага, оглядел. Приход «святого старца» напомнил ему «старое, доброе время».

— Куда пропали былые гадальщики, сказители, иноки, святые, ворожеи, заклинатели змей и бродячие музыканты? Нынче все обретаемся в темноте, — жаловался Лукайя. — Врачей развелось что грибов. Но больше того, что выдавить гной из прыща да прописать слабительное, ничего они не умеют. Простую лихорадку и ту не могут вылечить!

Под язык Арзакан заложил камешек и бормотал бессвязные, непонятные слова.

Суеверный Лукайя был в восторге, что всемогущий бог послал в шервашидзевскую семью блаженного, косноязычного странника, который раскроет тайну потери креста и излечит Тамар.

«Таков уж закон чуда: является оно неожиданно к страждущему в доме верующего».

И, жадно разглядывая «блаженного старца», Лукайя думал о пришельцах, являющихся в ночи, и об истолкователях темных прорицаний.

Он зажег светильник, поставил его на деревянный короб и не сводил глаз с нищего-вещуна…

Одежда нищего промокла от дождя. Из-под башлыка клочьями выглядывала желтоватая борода. Странник сидел насупясь, и даже задушевная беседа не могла смягчить угрюмого выражения его лица.

— Ворожей пришел! — поспешил порадовать всех Тариэл Шервашидзе. Он ликовал не менее Лукайя, что так невзначай завернула к ним эта заблудившаяся ласточка былых времен.

Прежде ведь двор шервашидзевской усадьбы всегда, бывало, кишел ворожеями, кудесниками, заговаривающими сглаз, кликушами, юродивыми, монашками, схимниками и бродячими музыкантами.

Тариэлу не сиделось от нетерпения.