Похищение Европы

Изумленному взору Белова открылось зрелище, от которого захватило дух. В четырех углах избы стояли огромные дубовые сундуки, обитые железными полосами. В одном из них лежали россыпи золотых монет. В другом Саша нашел украшения — кольца, браслеты, колье и подвески. В третьем хранились крупные самородки. В четвертом половина была занята аккуратными стопками слитков, а рядом стоял кованый ларец, украшенный крупной зернью. Белов откинул крышку, и в глаза ему ударили разноцветные лучи: ларец был полон драгоценных камней — рубинов, сапфиров и изумрудов потрясающей чистоты и размеров. Отдельно, в холщовом мешочке, лежали бриллианты.

Между ларцами, вдоль стен, были сделаны полки, сплошь уставленные древними фолиантами. Здесь не было ни одной печатной книги, только рукописные. Состояние манускриптов было просто великолепным, и Саша удивился, как они смогли так хорошо сохраниться. Он посмотрел внимательнее на стены и все понял — два нижних венца были обиты соболиным мехом. Грызуны — мыши и крысы — боялись даже близко подойти к дому. Всем известно, что соболь, несмотря на свои невеликие размеры, — самый кровожадный хищник в тайге.

От старых охотников Белов не раз слышал, что соболиная семья, действуя сообща, может охотиться даже на лося. Молодые самцы шипят, визжат и кусают сохатого за ноги, заставляя его бежать в определенном направлении, а старые — с дерева прыгают лосю на спину и вгрызаются мелкими острыми зубами в прочную шкуру, постепенно добираясь до главных артерий. Когда крупное Животное ослабевает от потери крови и уже не стоит на ногах, все семейство набрасывается на него и начинает поедать еще живого, прогрызая внутри туши ходы.

Аким говорил, что видел такие пустые шкуры, натянутые на кости. Со стороны кажется, что вроде бы сохатый цел, а на самом деле он — пустой, как барабан. Неудивительно, что мыши и крысы обходили таежный особняк за версту. На стенах висело старинное оружие; приклады из красного дерева, все в золотых насечках, отделанные филигранью.

На противоположной от входа стене и чуть левее висело старинное зеркало в раме червонного золота, изукрашенной виноградными гроздьями, цветами и крылатыми купидонами. Само стекло смотрелось темноватым и мутным; оно было сделано в те далекие времена, когда только-только изобрели амальгаму. Саша предположил, что это — знаменитое венецианское зеркало, быть может, одно из самых первых. Если это так, то трудно даже представить, насколько оно ценно. Не исключено, что в его зазеркальной памяти хранятся отражения императоров и королевских особ. Белов стоял, потрясенный увиденным. На мгновение он даже забыл, зачем они сюда пришли.

— Дима! — позвал он и не услышал ответа. — Шмидт!

Из угла донесся металлический звон. Белов обернулся. Дмитрий надел массивную золотую цепь, нацепил на голову княжескую корону и крутился перед зеркалом, оглядывая себя со всех сторон; словом, вел себя не как офицер спецназа, а какая-нибудь Мария-Антуанетта.

— Вношу поправку! — сказал он. — Первым делом, когда вернемся в город, пойду в паспортный стол и поменяю фамилию. Не называйте меня больше Шмидтом, теперь я — граф Монте-Кристо! — Он посмотрел на цепь. — Кстати, а что это за барашек тут болтается?

— Это — орден Золотого Руна, граф! — ответил Саша.

Шмидт покопался в сундуке, извлек вторую цепь — точно такую же — и надел поверх первой.

— Неплохо! — заметил он. — Теперь я — дважды орденоносец! Кстати, ты, часом, не знаешь, чья эта корона?

— Понятия не имею. Знаю только, что их обычно снимали вместе с головами! — сказал Белов.

Шмидт поспешно сорвал корону и бросил обратно в сундук.

— Тьфу-тьфу-тьфу! — Он поплевал через левое плечо. — Плохая примета! Не дай бог!

Саша обвел сокровища задумчивым взглядом.

— Шмидт! Ты знаешь, сколько все это может стоить?

Дмитрий беззаботно пожал плечами.

— Смотря как продавать. Если сдать в петропавловский ломбард — это одно, а если толкнуть с аукциона «Кристи»… Ну, тогда султан Брунея покраснеет от стыда со своей мелочью.

Белов еще раз обошел избу. Рядом с входом висело полотно Серова — тот самый, первоначальный вариант «Похищения Европы». Саша смахнул с картины липкие нити паутины и снова поразился, какой мощной, до предела негативной энергией она наполнена. Такое впечатление, что Ерофей Кистенев все время стоял за спиной живописца и злобно ухмылялся.

Картина была на месте. Но вот метеорита они до сих пор так и не увидели. Наверное, Митрофанов понимал, что золото, книги, оружие и драгоценные камни — ничто по сравнению с Сэрту. Если бы не было «Огня, сошедшего с неба», то и богатейшей коллекции тоже не было бы.

Но где же он?

Минуты быстро бежали: еще немного и нагрянет Князь со своими бойцами. Но не это пугало Белова; куда хуже, если бы Князя опередили те, другие — убийцы его брата, завладевшие картой. Надо было торопиться.

— Дима! — сказал Белов. — Ищи камень.

— Уже ищу, — отвечал Шмидт, копаясь в сундуке. — Какой он из себя?

— Если бы я только знал, — пробормотал Белов. — Он должен светиться, но…

Нежного голубоватого свечения нигде не было заметно. Внезапно Сашу осенило.