Похищение Европы

До этого ожидаемого всеми момента осталось совсем немного времени: от пяти дней до недели. Сезон зимних штормов на Адриатике подойдет к концу, после чего обе моих ударных группировки на десантных СВП с размаху перемахнут через Пролив и клещами вцепятся в итальянский берег. А дальше – «если враг не сдается, то его уничтожают». Впрочем, летняя кампания прошлого года показала, что в бою итальянские солдаты не противники даже самым обычным дивизиям РККА, а не только таким головорезам как морская пехота. К тому же у нас на той стороне (спасибо Гитлеру с его сатанизмом) мощнейшая пятая колонна – римская католическая церковь, втайне от окружающего мира в ходе войны сумевшая заключить договор о сосуществовании (конкордат[1]) с Советским Союзом.

По этому соглашению советская власть не будет покушаться на богатства РКЦ, а та вспомнит об исходных идеях христианства и вместо накопления богатств в церковной казне и пышного украшения храмов будет тратить свои средства на борьбу с нищетой и безграмотностью, устройство школ, больниц и домов для престарелых людей. Однако все тайное однажды может стать явным. Времени до того момента, когда гестапо и СД сумеют разнюхать о существовании такого договора, возможно, осталось совсем немного, а потому нам следует поторопиться, пока немцы и самые оголтелые из итальянских фашистов не спохватились и не устроили антикатолический террор по образцу минской резни.

За стенами Апостольского дворца протяжно выл ветер и хлестал проливной дождь. Это было последнее усилие зимы, прежде чем она уступит свою власть приближающейся весне. Тут, в южных субтропических краях, где климат смягчен благотворным дыханием Средиземного моря, зима представляет собой не морозы и снегопады, а проливные дожди и промозглые ветра. Даже в самые холодные месяцы года температура редко опускается до точки замерзания, а уж сантиметровый слой снега на итальянских дорогах становится поистине стихийным бедствием. Впрочем, Папу Римского Пия Двенадцатого и Государственного секретаря Ватикана кардинала Луиджи Мальоне, тихо беседовавших перед огромным камином, в данный момент занимала отнюдь не погода…

– Наша святая матерь церковь в опасности, – перебирая четки, спокойным медитативным тоном говорил Папа, – ныне мы находимся между Сциллой и Харибдой. С одной стороны от нас рыкающим львом во мраке бродит Гитлер, только и мечтающий о том, как распространить на Италию власть Князя Тьмы; а с другой стороны, уже совсем рядом, на штормовом ветру необратимых перемен трепещут алые знамена мирового коммунизма…

В глазах Его Святейшества играли отблески огня. Пий Двенадцатый не имел привычки смотреть в упор на собеседника. Он словно бы постоянно находился в состоянии духовного контакта с Богом. И сейчас его лицо было обращено к камину. Лишь изредка он мог бросить взгляд в сторону своего визави, но при этом казалось, что Папа смотрит не на самого кардинала, а сквозь него, видя там нечто такое, что не дано узреть другим.

– Ваше Святейшество, – тихо сказал Государственный секретарь Ватикана, – если вы позволите, то, чтобы вы могли взвесить все про и контра, я сейчас немного побуду адвокатом господина Сталина…

– Это будет весьма полезно, монсеньор Мальоне, – кивнул Папа, – итак, начинайте…

Произнеся эту фразу, Пий Двенадцатый прикрыл глаза и опустил голову. Со стороны могло показаться, что он дремлет либо же погружен в собственные мысли, но кардинал знал, что именно эта поза свидетельствует о предельном внимании Папы к речам собеседника. Глава Римской Католической Церкви отличался острым умом и отличной памятью. И хоть на лице его не отражалось никаких эмоций, можно было быть уверенным, что в его душе находит отклик каждое слово обращающегося к нему.

– Гитлер обречен, – твердо произнес кардинал Мальоне, – не пройдет и полугода, как русские отправят его и его империю на встречу с их ужасным господином. Чем дольше продолжается эта война, тем все более сокрушительные удары наносит по вермахту Красная Армия. Открытое обращение Гитлера к Сатане отнюдь не испугало русских, как рассчитывали в Берлине, а только привело в неистовую ярость.

– Это-то нас и пугает, монсеньор Мальоне… – так же тихо сказал Папа, поднимая на собеседника свои сумрачные темные глаза, не меняя при этом ни позы, ни выражения лица. – Ибо разъяренный человек не склонен разбирать между виновными и невинными, и его тяжелая рука крушит всех, кому не повезло попасться под ее удар.

– В случае с Румынией и Болгарией, – ответил кардинал, – господин Сталин показал, что он выше слепого марксистского догматизма и дикарской мстительности. Вовремя перешедшие на сторону русских болгарский царь Борис и румынский король Михай вознаграждены и обласканы, а местные коммунисты, пожелавшие организовать низвержение своих монархий, получили от Москвы увесистый щелчок по носу и команду «Фу». Также должен сказать, что русские большевики изменили отношение и к своей собственной ортодоксальной церкви, которой три месяца назад все-таки разрешили провести конклав архиереев и избрать себе патриарха.