Похищение чародея

– Вряд ли тебе это пригодится. — Мария Тихоновна ушла от ответа.

– Я пришел к вам с просьбой, — сказал я.

– Знаю. Ты будешь сейчас просить меня, чтобы я, вопреки мнению Григория Сергеевича и повелению дирекции, разрешила вам с Дашей встречаться.

– Ведь мы же люди! — взмолился я. — Люди, а не подопытные кролики.

– Вы — подопытные люди.

– Разве вам не стыдно? Мария Тихоновна удивилась.

– Гриша говорил мне, что его метод дает замечательные результаты. Если надо взрезать вены, вы всегда это сделаете сами ради жизни на Земле. Он прав?

– Вчера был случай, — сказал я. — Леша, Алексей, один из нас, был не согласен. Он стал спорить. Он стал говорить, что Григорий Сергеевич получает деньги за наши органы.

– Он это говорил доктору?

– Он говорил это мне. А я передал доктору.

– Святая простота. Знаешь, кто такая — святая простота?

– Она… кажется, она кидала хворост в костер?

– На костре был Ян Гус, это были его последние слова.

– Вы уже догадались?

Пальцы Марии Тихоновны летали над клавишами. По дисплею компьютера побежали строчки.

– В последний момент пришлось заменить донора, — прочла она. — По медицинским соображениям.

– Так раньше не было.

– Раньше и не бунтовали. А это опасный сигнал. Идеальная система вашего доктора пошла трещинами.

– Можно мне встречаться с Дашей?

– Я бессильна помочь тебе.

– Тогда я пойду сам!

– Далеко не уйдешь. Тебя выдадут твои же братья. Тебя не пустит охрана, ты полностью во власти… в нашей власти.

Когда она сказала последние слова, ее лицо исказила презрительная гримаса.

Вдруг она, опираясь на ладони, поднялась над столом, словно ей было невмочь поднять тяжелое тело.

– Не исключено, — сказала она, — не исключено, что сегодня или завтра может быть принято решение — нам понадобится одно сердце. К нам поступает Травиата.

– Какая Травиата?

– Певица, эстрадный идол.

– Сама Травиата!

– Даже ты знаешь.

– Но почему Даша? Вычеркните ее!

– Я постараюсь это сделать. Но именно ваш с Дашей вчерашний поход в пустую палату и побудил Григория Сергеевича выбрать из моих девочек именно ее. Так он бережет невинность своего клона.

– Вы шутите? Этого не может быть!

– Я вообще не умею шутить, Ваня.

– Я тут же скажу ей!

– Прошу тебя, не надо этого делать. Ради тебя самого.

– Почему?

– Она уверена: все, что мы делаем, совершается ради ее блага и блага других девочек. Ради приплода, выведения новой людской породы… Я шла на то, чтобы девочки гибли. В конце концов наш Институт создан, чтобы спасать лучших людей нашей страны. Что мы и делаем.

– И вы всегда об этом знали?

Нет, у нее не такое уж и доброе лицо.

– Ради некоторых этических и даже политических проблем приходится идти на жертвы. Наверное, молодому человеку, который зарубил альпенштоком Троцкого, тоже являлись кошмары. Но он просидел в тюрьме, потом получил звание Героя Советского Союза.

– Меркадер, — сказал я.

– Может быть, не помню. Ты перестань в конце концов тыкать мне в лицо своей эрудицией.

– Так вы готовы обрекать девушек на смерть?

– Просто девушек ради великих людей. Есть понятие ценности для коллектива, для страны… Как выйдешь из моего кабинета, поверни направо. Сейчас ты не сможешь ее увидеть — подъем, зарядка и так далее. Ровно в три, в мертвый час, будь в той, вчерашней палате.

– Спасибо!

– Рано благодаришь. Я не знаю, будешь ли ты благодарен мне завтра. Теперь уходи. Меньше всего я хочу, чтобы тебя здесь увидели. И учти, если ты проговоришься хоть одной живой душе, у меня будут неприятности, а тебя сразу отправят в прозекторскую.

Я пошел было к себе, но не удержался и от двери обернулся, как оборачивается детектив Коломбо, и спросил:

– Я видел другого человека, а на табличке написано, что там маршал. Это ошибка?

– Считай, что ошибка, — сказала Мария Тихоновна. — Ошибка воспитания. Наш Институт, как ты знаешь, не богат. Иногда появляются коммерческие больные. В редчайших случаях. Когда речь заходит об астрономических суммах. По крайней мере, твой кумир Григорий Сергеевич кладет эти деньги не в карман, вернее, преимущественно не в свой карман.

– Они оперировали другого человека?

– Маршал неожиданно скончался за час до операции. Другой пациент тоже достоин операции. Это крупный банкир из Средней Азии. И я уверена, что он не менее ценная фигура для страны, чем один из полусотни маршалов.

– Нет! Что вы! — возмутился я. — Он же герой. Он вывел наши части из Афгана.

– Я преклоняюсь, — сказала Мария Тихоновна. — Однако тебя прошу уйти немедленно. И бегом. Ну!

И я поспешил к себе. Я как раз успел к подъему.

Если кто и заметил мое отсутствие, так только Барбосы, но они железные молчуны.

Мы умылись, сделали зарядку, прошли утренние процедуры, занялись своими делами…

Мне надо было дождаться мертвого часа.

И забыть наконец, что есть на свете певица Травиата! Да знаю я ее! Рот до ушей, глаза — тарелки и разные парики. Неужели у такой пигалицы больное сердце?

Да забудь ты о ней… это все пустые слова, Мария Тихоновна пугала меня.

9

В этот день мы лишились Володички.

Это на нас плохо подействовало.