Похищение

В тот вечер жильцы трех центров помощи, расположенных в нашем городе, невзирая на мороз и пургу, приехали на автобусе в дом престарелых. Рассевшись полукругом, они наблюдали за отцом, пока я мялась за кулисами. Когда он объявил мой выход («Неподражаемая Корделия!»), я появилась на сцене в расшитом блестками леопардовом костюме, обычно лежавшем без дела в сундуке.

Я многому научилась в тот вечер. Я узнала, что помощницам фокусников приходится встречаться с обманом лицом к лицу. Узнала, что быть невидимой — значит скрутиться в три погибели и позволить черной занавеске накрыть тебя целиком. Узнала, что люди не могут раствориться в воздухе, а если вы кого-то не можете найти, то просто ищете не там, где нужно. И кто-то ответствен за ложную указку.

I

Я думаю, это вопрос любви: чем больше вы любите воспоминание, тем четче и диковинней оно становится.

Владимир Набоков

ДЕЛИЯ

В этом мире невозможно существовать, не роняя частичек себя. Мы можем прокладывать бетонные дороги из распечатанных балансов наших кредитных карточек, календарей наших встреч и данных нами обещаний. А можем оставлять микроскопические улики, наподобие отпечатков пальцев, улики невидимые, если не знать, где их искать. Но даже в отсутствие того и другого всегда есть запах. Мы живем в облаке, что движется вместе с нами, пока мы проверяем электронную почту, бегаем по утрам или подвозим друзей на машине. Мы постоянно сорим клетками нашей кожи, по сорок тысяч в минуту, и клетки эти взлетают, гонимые потоками воздуха у наших ног и под подбородками.

Сегодня я бегу следом за Гретой. Когда мы достигаем густых зарослей у подножия горы, Грета ускоряет бег. Я чуть ли не по пояс в грязной жиже и талом снегу, а моей ищейке все нипочем. При такой отвратительной погоде двигаться, конечно, тяжело, но эта же погода помогла нам напасть на след.

Офицер, прибывший из полицейского управления города Кэрролл, округ Нью-Гэмпшир, заметно отстал. Ему достаточно одного взгляда на территорию, которую прочесывает Грета, чтобы скептически покачать головой: «Даже и не думайте. Четырехлетнему ребенку ни за что не пробраться сюда по такой слякоти».

И скорее всего, он прав. Сейчас, когда земля остывает в лучах заходящего солнца, воздух спускается с холмов, а это значит, что даже если девочка прошла дальше по равнине, Грета учуяла запах в том месте, где он пропадает. «Грета не согласна с вами», — говорю я.

В нашем деле нельзя позволять себе роскошь недоверия к партнеру. Природа отдала под обоняние половину поверхности собачьего носа и один квадратный дюйм моего. Поэтому если Грета уверяет, что Холли Гардинер ушла с игровой площадки детского сада «Стикс энд Стоунз» и вскарабкалась на вершину горы Десепшн, то я должна полезть туда и найти ребенка.

Грета дергает конец пятнадцатифутового поводка и мчится во весь опор, преодолевая разом несколько сотен футов. Красивая у меня собака: черная «шапочка» на голове, коричневое бархатное «пальтишко», немного нескладное тело девушки, пришедшей на дискотеку и наблюдающей за танцорами с трибуны. Она обегает гладкий голый камень и поднимает глаза на меня. При этом складки ее вытянутой морды становятся еще глубже. Запахи сольются воедино, как зыбь на воде от брошенного камня. На этом месте девочка остановилась передохнуть.

— Ищи! — командую я.

Грета мечется по сторонам, выискивая запах, и снова бежит вперед. Я бросаюсь следом. Вздрагиваю я лишь однажды — когда ветка хлещет меня по лицу, вскрывая порез над левым глазом. Сквозь сплетение лозы мы прорываемся на узкую тропинку, которая ведет к прогалине.

Девочка сидит там на влажной земле, крепко обхватив колени руками. Как это всегда бывает, ее лицо на миг становится лицом Софи, и мне приходится сдерживать себя, чтобы не заключить ее в объятия: это напугало бы ребенка до смерти. Грета подпрыгивает, указывая, что это — тот самый человек, чей запах, въевшийся в шапку из овечьей шерсти, ей поручили искать в яслях в шести милях отсюда.

Девочка изумленно моргает, постепенно, как улитка, выбираясь из панциря страха.

— Ты, должно быть, Холли, — говорю я, присаживаясь на корточки рядом с ней. Сбрасываю куртку, пропитанную теплом моего тела, и накидываю ей на худенькие плечи. — Меня зовут Делия. — Я свистом подзываю собаку. — А это Грета, познакомься.

Я снимаю с животного рабочую сбрую. Грета так усердно машет хвостом, что все ее тело превращается в метроном. Когда девочка протягивает руку, чтобы погладить собаку, я окидываю ее внимательным взглядом.

— Ты не ранена?

Она мотает головкой и смотрит на порез у меня над глазом.

— Это вы ранены.

В этот момент на поляну, задыхаясь, выбегает наконец-то полицейский из Кэрролла.

— Черт побери! — восклицает он. — Вы ее таки нашли!

А я всегда нахожу то, что искала. Однако работать продолжаю вовсе не ради успеха. И дело не в притоке адреналина, и даже не в возможности счастливого конца. Дело в том, что, если разобраться, ищу я всегда себя.