Покер на раздевание (СИ)

Перед лицом неизбежной потери запреты теряют смысл, и я позволила себе вспомнить. Следы на смятой постели, такие многоговорящие, на полотне белой безбрежности, шепот у виска и теплое дыхание. Чай в старой чашке, согревающий пальцы, на моей маленькой кухоньке. Тьма на двоих, поцелуи и страсть. И его глаза, в которых отражались звезды всей вселенной. Моей вселенной, разделенной с ним одним. Его запах, который, кажется, пропитал все вокруг. И я, такая счастливая, чувствовала, что нужна ему, а он – мне.

Иногда мой воспалённый разум играл со мной злую шутку, заставляя поверить в то, что все случившееся было неправдой. Я верила. И плакала. Горько, с надрывом. А потом вновь возвращалась на круги своя и понимала, что это было! ОН был!

И это чёртово слово «был» резало больнее заточенного клинка. Тонкими линиями разрывало на полосы изнывающую душу.

Две недели прошло с того самого дня, когда я вернулась домой и навсегда попрощалась с Авдеевым, запретив ему приезжать и звонить.

— Мам! – голос Николь выдернул из ступора, и я повернулась в сторону двери, всматриваясь в темноту.

— Ты чего не спишь?

— Не знаю, не спится, – ответила моя куколка, которая давно все поняла.

Как я ни старалась при ней выглядеть бодро и улыбаться, глаза выдавали всю ту гамму чувств, которую испытывала. Я видела, как моя девочка переживает за меня и все равно не могла справиться со своей болью.

— Мам, можно я лягу с тобой?

— Можно, – тихо пробурчала я и неохотно встала со своего полюбившегося места у окна.

Николь понимала, что если она не проберется ко мне в постель, я могу так просидеть до утра. Просто не лягу в холодную постель. Слишком много воспоминаний. Иногда, когда не оставалось больше сил, я уходила в гостиную и засыпала на диване.

— Мам, так нельзя больше себя изводить, – робко начала моя девочка, – Может, вам стоит встретиться?

Слова прозвучали в голове и отозвались в груди набатом. Она все понимала, жалела маму, и от этого делалось еще более тошно. Вспомнила тот злосчастный день… Правда, мне не хотелось вспоминать слова, которыми я навсегда прекратила наше общение. Но они постоянно крутились в моей бедовой голове.

— Николь… – я не знала, что именно хотела сказать. Фразу так и не закончила, потому что на улице кто-то громко прокричал моё имя. Прислушалась. Окрик повторился – мне не почудилось. Вскочив с кровати, где я уже успела прилечь рядом с дочуркой, подскочила к окну, вглядываясь в темноту. В воцарившейся тишине комнаты было слышно, как стрелка часов отсчитывает мгновенья. Она вздрагивала при каждом движении, и так же дергалось мое сердце.

Из тьмы показалась фигура… Авдеев. Пьяный. Его пошатывало из стороны в сторону, а в левой руке у него была недопитая бутылка спиртного.

— Ми-ла-на… Я не уйду, можешь не надеяться! Пусти в дом!

Спустя секунду рядом со мной уже стояла Николь. Увидев Авдеева, она подпрыгнула и захлопала в ладоши.

— Ну, наконец-то!

— Не пойму, чему ты радуешься, – закусила я губу, едва сдерживая слезы. Не хотела показывать своей слабости дочери.

— Если ты сейчас же его не впустишь в дом, то все соседи будут недоумевать, что происходит! Давай, мам, – и откуда столько заумных мыслей в её-то возрасте?

Посмотрела на дочь и открыла окно, высовываясь наружу. Ночное небо пронзила молния, и я поняла, что скоро начнется самая настоящая гроза.

— Авдеев, ты пьян.

— Мне плевать, – шатаясь, выкрикнул он.

— Лучше тебе уйти, иначе я вызову полицию.

— Я и есть полиция! – громко закричал он.

Громкий оглушительный гром заставил вздрогнуть. Кусая губы, я не могла решить, как поступить. Ведь ждала его. Все эти дни, черт побери, ждала! А он приперся спустя две недели.

Крупные капли дождя хлынули на землю. Не долго думая, я закрыла окно и натянула джинсы. Выскочила в коридор, накинув куртку и быстро спустилась вниз, перепрыгивая через три ступеньки. Прежде чем отворить дверь подъезда, перевела дыхание и уже уверенней шагнула в темноту под дождь. Крепкие руки тотчас схватили в объятия, сжимая с такой силой, что из головы вылетела все слова, которые я хотела сказать. Предъявить.

Авдеев молчал, прижимая меня к себе, и словно боялся пошевелиться. Я слышала его сбившееся дыхание у себя на шее. Сердце колотилось в мою ладонь, которой уперлась в грудь, пытаясь его остановить. Слезы смешались с его слезами, с прохладным летним дождем.

Не знаю, сколько мы так простояли, молча пытаясь надышаться друг другом и боясь произнести хоть слово. Все испортить. Ранить вновь словами.

Дождь прекратился, но волосы успели промокнуть, холодные капли стекали за воротник куртки. И, кажется, я продрогла.

—Я не могу без тебя…. – прохрипел он тихо и начал покрывать короткими поцелуями моё лицо.

Не выдержав мучительной пытки прикосновениями, я зарылась

пальцами в темный шелк его волос, откинула голову, подставляя шею под ласку губ.

— Ты идиот, Авдеев, раз поверил в мои слова и так долго заставил себя ждать…

— Я не поверил! Просто дал тебе время соскучится… Ты моя, разве ты это еще не поняла?

И вот наконец наши губы встретились.