Пока живу, люблю

Сердце Виктории бешено застучало. Ему стало тесно в груди, и оно норовило выпрыгнуть. В первую секунду она даже не усомнилась, что Андрей обращается к ней. Она не поразилась тому, как он мог догадаться, что она вышла в подъезд. Говорят же, что у любви особенные глаза.

— В нашем классе ты самая необычная, — продолжал он. Вика мысленно согласилась с ним: да, так оно и есть.

Она не похожа на остальных.

— Когда я пришел в ваш класс, то сразу увидел тебя.

Ну да, так оно и было. Она во все глаза смотрела на него и улыбалась.

— Ты стояла у доски и писала условие задачи…

Вот тут-то Викторию и поразило громом небесным. Она-то сидела на Камчатке, а у доски стояла Марина и доказывала теорему! Этот момент Вика вспомнила так ясно, что могла с точностью перечислить все детали. До Виктории медленно доходило, что вовсе не ей признаются в любви. Она стояла как истукан в темноте подъезда и слушала.

— Ты тоже классный парень, — наконец подала голос Марина. — Как будто сто лет с нами учишься.

— Давай с тобой встречаться, — сказал он.

Эти слова больно ударили Вику. Марина молчала, а у Виктории за секунды ее молчания руки стали влажными. Вике даже показалось, что она оглохла — тишина звенела в ушах.

— Жаль тебя огорчать, — наконец заговорила Марина. — Ты клевый парень, но.., вынуждена тебе отказать.

Кровь застучала у Вики в ушах. Она представила, что Марина скажет: «Потому что ты нравишься Вике». Тогда она провалится на первый этаж. Но услышала:

— Потому что.., мне нравится другой.

Вика зашла в коридор и прислонилась спиной к двери. Так без движения она отрешенно слушала, как хлопнула дверь в подъезде — ушел Андрей, как щелкнул замок внизу — Марина вошла в квартиру. Вика бросилась на постель и стала плакать в подушку. Первые слезы, пролитые из-за мужчины… Этажом ниже так же горько плакала Марина. Странно, но Вику это несколько утешало.

— Я все слышала, — объявила она утром, когда Марина зашла за ней.

— Давай больше не будем говорить о нем, — предложила Марина.

И они не говорили. Никогда.

Это была еще одна проверка их дружбы. Виктория это отлично понимала. Только снова получилось, что Виктории эта проверка не стоила ничего, ей нечем было жертвовать. Жертвовала снова Марина. Вика могла только догадываться, чего ей это стоило.

Воспоминания совсем развеяли сон, заставили Вику подняться и какое-то время бродить по пустому дому. Ноги привели ее к дверям лаборатории. Вика толкнула дверь. Нашарила на стене выключатель. Зажмурилась от вспыхнувшего света. Когда глаза освоились — выхватили из хаоса лаборатории развешанные для просушки снимки. Беззубое лицо бабы Лены, ее многочисленные «мнуки», беременная Маринка на крыльце. Здесь же был их знакомец — черный козел, недоверчиво косил глазом в камеру. Имелась тут и она, Виктория. Она заметила себя в стопке готовых фотографий, покоящейся сбоку на полке. Сразу же ее поразил портрет у рояля. Лицо, подчеркнутое темнотой. Ночь, черный рояль и два светлых пятна: свеча и Викино лицо. Оно было как чужое — до того серьезно и выжидательно смотрели с фотографии женские глаза. Следом она взяла в руки другие снимки — она с корзиной. Она в траве. В лесу. У костра. Везде она — и всюду разная. Выражение лица ни разу не повторилось. Он поймал все нюансы ее настроений. Виктория оказалась столь многоликой, что сама поразилась своему открытию. Когда он успел? Вероятно, разгадка в том, что его жизнь буквально превращена в служение одному богу — фотографии. Даже интерес к женщине выражается сугубо профессионально.

Гремучая смесь противоречивых чувств поднялась в ее душе. Она с недоверием рассматривала снимки, не оформленные пока в единую композицию, что-то недоговаривающие постороннему о своей героине. На первый взгляд могло показаться, что на снимках изображены разные женщины. Как тогда, в Доме транспортника. Но это был уже другой взгляд на Викторию. Здесь она выглядела освобожденной от суетной шелухи цивилизации. Спокойной и уверенной. И еще — в глазах так и билось ожидание чуда. Предчувствие любви. Виктория испугалась, обнаружив сей факт. Ведь в первую очередь ЭТО заметил Кит.