Пока чародея не было дома. Чародей-еретик

Но куда же он вел мальчика, если относился к его увлечению так скептически? Вот в этом-то и было все дело: в том, что Гвен к увлечению Грегори скептически не относилась. Мало того: она от этого была в восторге! Да и всякая средневековая мать была бы в восторге: если твой сын находился в монастыре, никто бы не сказал про тебя дурного. В принципе самой выдающейся волшебнице в Грамерае не было нужды беспокоиться о собственном положении в обществе (хотя Гвен не имела бы ничего против того, чтобы большинство людей относились к ней одобрительно), но, видимо, ей было приятно думать, что она накоротке с «иным миром».

Но на самом деле все было совсем не так, и Род это отлично понимал. Гвен была просто счастлива от мысли о том, что ее ребенку открыта более прямая дорога в Рай, чем любому из ее семейства. И Род был готов признать, что это славная мысль — вот только он не был в этом уверен. Он был близко знаком со многими священнослужителями.

— Все не совсем так, как кажется на первый взгляд, сынок, — сказал Род, когда они зашагали по тропинке, ведущей ко входу в обитель. — Монахи не только молятся и исповедуются в грехах. — Он указал на троих монахов, которые вспахивали поле неподалеку от тропинки. — Вот так они проводят большую часть времени — в тяжких трудах.

— А почему же они говорят, что это хорошо? — спросил Грегори.

— Потому что они думают, что тяжелый труд отгоняет дурные помыслы. А я так полагаю, что работа их попросту сильно утомляет.

Грегори кивнул:

— Что ж — усталость помогает плоти избежать искушения.

Род глянул на малыша, потрясенный, по обыкновению, тем, что дети способны столь многое понимать. И пожалуй, Грегори был прав: после десятичасового труда за плугом у монахов вряд ли оставались силы грешить.

Монах, возглавлявший пахарей, оглянулся, увидел гостей и поднял руку. Его товарищи оторвались от работы, сам он выпрягся из плуга и пошел по бороздам вспаханной земли навстречу Роду и Грегори.

— Привет вам… О, да это же лорд Чародей! И его младший сынок!

— Рад встрече с вами, святой отец. — Род не без удивления признал в монахе отца Бокильву.

— А я рад, что вы пришли к нам, — ответил священник, отряхивая руки от пыли. — Что привело вас сюда, лорд Чародей? Неужто мои братья снова чем-то потревожили вас?

— Нет… то есть да. Однако не случилось ничего такого, чего бы мы не ожидали. И я не поэтому к вам пришел. — Он положил руку на плечо Грегори. — Дело вот в ком.

— В вашем малыше? — Отец Бокильва лишь на миг выказал изумление и тут же улыбнулся и указал на дом. — Что ж, вижу, разговор коротким не получится. Пойдемте присядем и утолим жажду!

Род пошел за монахом, для уверенности обняв Грегори за плечи — то есть для уверенности Грегори.

— Брат Клайд! — окликнул отец Бокильва рослого монаха, когда они подходили к дому.

Тот удивленно оглянулся, отложил мастерок и штукатурную доску и направился навстречу настоятелю и гостям.

— Это брат Клайд, — объяснил отец Бокильва Грегори. — Как видишь, он работает руками, как и все мы, и если его работа кажется на первый взгляд более легкой, чем моя, то не сомневайся: вчера он трудился на моем месте.

Монах-великан улыбнулся и протянул мальчику руку. Ручонка Грегори утонула в его огромной ладони. Малыш смотрел на Клайда, широко раскрыв глаза.

— А этот благородный господин — Род Гэллоугласс, лорд Чародей. — Отец Бокильва посмотрел на брата Клайда. — Я должен немного поговорить с этими добрыми людьми, а ты, прошу тебя, займи мое место рядом с братом Нед ером и отцом Мерсеем.

— О, с радостью, — вздохнул брат Клайд. — Разве это не мой долг? Привет вам, люди добрые!

Он поклонился Роду и Грегори и зашагал к пахарям.

— Вот она, жизнь монаха, — пояснил отец Бокильва, когда они продолжили путь. — Молитва поутру и вечером, а в промежутке — тяжелый труд, а потом еще и в полночь надо встать и помолиться. Да ты и сам это видел — ведь ты наблюдал за нами прежде.

Грегори испуганно посмотрел на отца Бокильву:

— Откуда вы знаете?

— О, ты же привел своих братьев и сестру нам на выручку, когда на нас напали разбойники, — сказал отец Бокильва просто и уселся за длинный стол, сработанный из свежеструганых досок. — Смотрите, не занозите пальцы… Ну а как же вы смогли бы прийти нам на выручку, если ты за нами не наблюдал, а? А вот тут ты еще не бывал — внутри нашей обители. Ну, теперь гляди, как живут монахи.

Грегори огляделся по сторонам:

— Чисто и просторно.

Удивительно, как Грегори реагировал на обстановку в обители. А Род бы сказал: «Пусто и стерильно».

— Верно, тут чисто, и чистота эта создана трудами монахов. Это мы побелили стены, мы сработали столы и скамьи и даже деревянные миски выточили сами. — Отец Бокильва налил из кувшина воды в кружку и поставил ее перед мальчиком. — Осенью у нас будет эль, а весной — вино, а пока — вода. Но и тогда, когда у нас будут эль и вино, чаще мы будем пить простую воду. А едим мы хлеб, овощи и фрукты, а мясо — только по праздникам.

— Тяжелая у вас жизнь, — с широко раскрытыми глазами выпалил Грегори.