Поющий лес

— А если было не так? Если кому-то просто захотелось все прибрать к своим рукам? Ведь вы совсем не поете. Вас или обманывают, или вы сами бессознательно делаете это.

Арика молчала.

— Мне обидно за вас, за то, что вы никогда не слышали музыку Поющего Леса, годами не слышите шуток, рисуете уродливых зеленых коров с пятью ногами, боитесь произнести лишнее слово и платите штрафы металлическим паукам, которых сами когда-то и изобрели. Мне жаль тебя, Арика.

— Не жалей, — сказала девушка тихим голосом. Что-то в ней изменилось, сломалось. В ней уже не чувствовалось уверенности и гордости за себя. — Не жалей, Игорь. Все всегда было так.

— Ложь это! — вскричал Игорь. — Все всегда было по-разному! Прости, я сорвался, — он дотронулся до ее плеча пальцами. Она вздрогнула и сказала:

— Уходи к своим… уходи.

— Я скоро уйду.

Она оттолкнула его, скорчилась в комочек и заплакала совсем по-детски, всхлипывая и размазывая слезы ладонью. Потом повернулась к нему, опершись на вздрагивающую руку, и крикнула срывающимся голосом, в котором совсем не чувствовалось убежденности, а были только жалость к себе и страстное желание, чтобы ее разубедили:

— Не верю, не верю! И Лес не может быть Поющим! Лес всегда молчит!

Пасик открыл было рот, но не сказал своего обычного: «Никто не поверит, что Лес может петь».

— Ты злой, Игорь, — совсем тихо сказала Арика. — Ты хороший, но злой. Ты рассказываешь сказки, слушая которые человек делается счастливым. А потом сказка кончается, человек оглядывается, и ему совсем не хочется жить. Потому что вокруг все по-другому, все страшно, все вечно. А хуже всего твоя сказка про Поющий Лес. Бог с ней, с Землей. Она далеко. И я никогда не узнаю, так ли на ней, как ты рассказывал. Но ведь Лес-то рядом. И я знаю, что он всегда молчит. Всегда молчит, молчит, молчит. Это жестоко. Я теперь никогда не войду в Лес. Мне не вынести этого… Спасибо тебе за песни.

Она медленно встала, стройная, смуглая и изящная, осторожно сняла с куста свое яркое красное платье, надела его и резко тряхнула копной пепельных волос.

Игорь сидел, обхватив колени руками, положив на них подбородок, и улыбался. Весело улыбался!

Арика взглянула на него, заметила улыбку, закусила губу и гордо произнесла:

— Прощай, Игорь. Пасик, пошли домой.

Но Пасик вдруг виновато опустил голову к земле, пригибая передние лапки, и нерешительно замялся на месте.

— Прощай! — еще раз сказала Арика.

— Ты не уйдешь, — ответил ей Игорь.

Арика заложила руки за затылок и медленно, но решительно пошла к шоссе.

— Ты не уйдешь! — крикнул Игорь. — Я знаю, почему ты не слышишь Поющего Леса. Арика, я знаю! Ты услышишь его!

Девушка остановилась в нерешительности. Отчаяние и надежда были написаны на ее лице.

Игорь вскочил на ноги, путаясь в рукавах, натянул на себя рубашку, смешно запрыгал на одной ноге, не попадая другой в брюки.

— Пошли! — крикнул он, но девушка не сдвинулась с места. — Пошли! — Он схватил ее за руку чуть повыше запястья.

Они снова бросились в Лес. Спотыкаясь и чуть не падая, взобрались на косогор. За ними семенил возбужденный Пасик.

Они прибежали к тому месту, где встретились. Арика тяжело дышала. Она вся была в напряженном ожидании чуда. Он обещал ей, что она услышит Поющий Лес. Еще никто из карамбунийцев не слышал его, а она услышит, сейчас услышит. Можно было представить, что бы с ней произошло, обмани ее Игорь.

— Арика, ты веришь, что Лес может петь? — спросил Игорь немного торжественно.

— Верю.

— И ты очень хочешь услышать его?

— Очень.

— Тогда подари свои патенты.

— Кому? — испуганно спросила Арика. Потом она неуверенно взглянула на него исподлобья. — Тебе? Да?

— Нет. Просто подари. Всем карамбунийцам. Каждому! Сообщи об этом Пасику. Он знает свое дело.

— Как! И твои песни?

— И их тоже.

— Игорь, я сделаю все, как ты говоришь.

— Страшно? Страшно расставаться с ними?

— Страшно, но я верю тебе.

— Помнишь, я все говорил тебе, что Лес поет, но ты не слышала его. А я слышал, когда был один. Потом твой Пасик выдал мне три патента. И тут, захотев еще раз услышать Лес, я не услышал ничего. Мы сидели тихо, тихо, а он все молчал. Потом я избавился от своих патентов и снова услышал Лес, а ты — по-прежнему нет. Ты понимаешь?

— Я понимаю, Игорь. Пасик, я дарю тебе патенты. Я избавляюсь от них. Пасик, у меня нет больше патентов?

— Арика, у вас нет патентов… и почти нет буреней.

— А теперь слушайте, — сказал Игорь.

И они услышали.

Медленно и напевно зажурчал ручеек мелодии, ласково обнимая верхушки деревьев, шевеля и снимая с них остатки сладостной дремы. Проснитесь! Посмотрите, как прекрасно вокруг! Как прекрасен мир! Сколько в нем чудес! Пусть исчезнут расплывчатые хлопья низко несущихся туч, издав чуть слышный печальный стон. Вы слышите, как заплакала скрипка резко разогнувшейся ветки, и миллионы звенящих звуков-брызг маленькими солнцами упали на мягкую мокрую траву.

Арика пела.