Поиск любви

— Между прочим, это не так уж и плохо. Я на собственном опыте убедилась, что если человек не верит в лучшее, то ему нет смысла жить, — с чувством сказала Элис, вспомнив состояние своей матери в первые после несчастья месяцы, когда та поверила приговору медиков, что больше не сможет ходить. — Ты тоже оптимист, хотя и не хочешь признаваться в этом. В противном случае ты бы не писал книги с хорошим концом, а сочинял мрачные опусы, герои которых рассуждают о неизбежности смерти и ничтожности человеческих страданий по сравнению с вечностью.

— Ладно-ладно. — Фрэнк рассмеялся, перехватив руку Элис, которой она возмущенно размахивала. — Я вовсе не собирался критиковать тебя. Забудь об этом.

— Но ведь ты никогда ничего не говоришь просто так, — ответила она, стараясь не замечать, как нежно он играет ее пальцами. — Как у профессионального писателя, в каждой твоей фразе кроется подтекст.

— Что особенного в том, что я назвал тебя оптимисткой? — Фрэнк сжал ее пальцы. — Конечно, ничего, важно, как ты это сказал. — Он слегка ослабил хватку. Это был подходящий момент, чтобы окончательно высвободиться.

— А ведь ты, наверное, и представить себе не можешь, что я завидую твоей жизнерадостности и уверенности в том, что судьба поступит с тобой по-справедливому.

Элис удивленно взглянула на собеседника из-под опущенных ресниц. Он ей завидует… Это не совсем то, чего она ожидала.

— Я только сейчас начинаю понимать тебя, но, возможно, через пару часов пойму еще лучше, — с хитроватой усмешкой заметил Фрэнк.

Элис растерянно заморгала. Ей явно не хватало искушенности в общении с мужчинами, чтобы понять, что он имел в виду. Просто насмехается над ней?

— Опять ищешь подтекст в моих словах? Возможно, страстью к полунамекам я воспылал благодаря тому, что несколько лет проработал в аппаратах наших военных атташе в странах Европы.

— Так ты служил в армии? — удивленно воскликнула Элис.

Вот, оказывается, откуда прекрасная физическая форма и жесткость характера, а также вызывающая раздражение привычка считать, что другие должны безоговорочно выполнять его приказания!

— Я окончил университет благодаря денежной помощи дяди-адмирала, — пояснил Фрэнк. — Моя семья жила довольно скромно, пока не раскрылось дарование мамы. Когда она добилась успеха и признания, то хотела возместить дяде убытки, но тот отказался. Поэтому я счел себя просто обязанным посвятить армии как минимум пять лет. К тому же я достаточно хорошо владел иностранным языком, чтобы работать за рубежом.

Элис тут же осенило.

— Позволь мне угадать где. Это… Париж!

Фрэнк кивнул, заметив искорки зависти в ее глазах.

— Да, я защищался по внешней политике Франции.

— Так, значит, ты не только читаешь, но и говоришь по-французски? Все эти книги в книжном шкафу… Ты знал, что я учу французский, и даже словом не обмолвился, что владеешь им!

— Я не даю частных уроков, — пожал плечами Фрэнк. — Никому. У меня и так забот полон рот. Но ты можешь брать любые книги, которые тебе нужны.

Элис не обиделась. Она слитком часто думала о Фрэнке, а что было бы, если бы он стал заниматься с ней французским? Одно его присутствие уже повергало ее в трепет.

— И долго ты пробыл во Франции? — Элис замерла в ожидании ответа. — Ты был в Лувре, на Монмартре, гулял по Елисейским полям?

— О, не раз. Рассказать?

— Ну конечно…

К тому времени, когда после недвусмысленных намеков официантов они вынуждены, были, наконец, покинуть ресторан, глаза Элис блестели от возбуждения. Она не сомневалась, что в один прекрасный день непременно увидит страну, которую ей только что так живо описали. Неудивительно, что Фрэнк состоялся как писатель. Он, несомненно, обладает широким кругозором и умеет увлекательно рассказывать об увиденном.

Они уже подходили к дому, когда Элис вдруг ощутила какую-то перемену в погоде.

— Зря мы не поехали в ресторан на машине, — заметила она, прервав напряженную паузу.

— Ты боишься?

Она вовремя сообразила, что ее спутник имел в виду безлюдные улицы ночного города.

— Нет, просто по всем приметам скоро пойдет дождь.

— Надеешься, разговор о погоде поможет избежать интимных тем?

Не успел он договорить, как первые капли дождя упали им на плечи. Фрэнк рассмеялся и увлек спутницу в длинную аллею деревьев со светлыми стволами и густыми кронами, ведущую к университету.

— Это что, колдовство? Или ты, ко всему прочему, изучаешь еще и метеорологию? — поинтересовался он, замедляя шаг. Его рука легла на плечо девушки.

— Какой ответ ты бы предпочел?

— Думаю, меня бы больше устроило чисто научное объяснение, но подозреваю, что ты все окрасишь в романтические тона. — Чем плох романтизм?

— Ничем, если его не идеализируют до такой степени, что потом горько сожалеют. — Элис старалась идти в ногу с Фрэнком. — Тем самым ты предупреждаешь, чтобы я не питала иллюзий в отношении тебя?

— А в этом есть необходимость? — Элис тряхнула головой, отчего заколка, державшая волосы в пучке, упала, и уже намокшие пряди рассыпались по плечам.

Фрэнк несильно толкнул девушку к ближайшему раскидистому дереву. — Так да или нет?