Пойнтеръ и его исторія

Голень, отъ колѣнки задней ноги до начала пазанка, должна быть хорошо выгнута, такъ какъ длиной линіи, измѣряемой отъ мослака до пазанка, обусловливается выносливость собаки, что въ соединеніи съ выгнутой линіей, образованной постановомъ крестца, даетъ наивысшую быстроту при наименьшей затратѣ силъ.

Стр. 113–114 (пропущенные)

Для этого же нужны: костистый, плоскій и выступающій скакательный суставъ и короткiй пазанокъ. Черныя мяса сильно развиты, мускулисты и широки; сухожилія, являющіяся ихъ продолженіемъ отъ колѣнки до скакательнаго сустава, тоже должны быть сильны и широки.

Прутъ, псовнна и окрасъ.

Прутъ пойнтера умѣренно короткій; кость съ основанія толстая, утончается къ концу, и сходитъ «на нѣтъ». Прутъ покрытъ густой, нѣжной и блестящей псовиной; несетъ его собака прямо, на одной высотѣ со спиной. Крючковатый прутъ непозволителенъ. На поискѣ прутъ въ постоянномъ движеніи, на стойкѣ собака держитъ его вытянутымъ прямо или слегка изогнутымъ книзу.

Нѣтъ ничего важнѣе прута хорошей, правильной формы, правильной длины, хорошо покрытаго псовиной и правильно поставленнаго. Прутъ — болѣе убѣдительное доказательство кровности, чѣмъ цѣлыя стопы родословныхъ. О лошади говорятъ, что ея родословная — въ ея спинѣ, въ данномъ случаѣ можемъ сказать, что родословная пойнтера — въ его прутѣ.

Голова пойнтера указызаетъ намъ на характеръ собаки, доказательство же его кровности ищите съ противоположнаго конца.

Псовина должна быть плотная, жесткая и гладкая какъ стекло, глянцевитая. Длина волоса одинаковая и на пѣжинахъ и на бѣлыхъ мѣстахъ; если провести рукой противъ шерсти, то она немедленно должна принять прежнее положеніе. Ни въ коемъ случаѣ она не дожна скрывать развитіе мускуловъ и сухожилій, столь замѣтныхъ въ кровномъ пойнтерѣ. Иногда приходится слышать, что пойнтеръ черезчуръ кровенъ, или что его псовина непригодна для всякой погоды и т. п. Съ такимъ же смысломъ можно искать недостатка въ кровной лошади. Пахарь не можетъ выполнить работы ученаго, обладай онъ и болѣе совершеннымъ сложеніемъ. О чемъ не стоитъ заботиться, того не стоитъ и имѣть; вообще пойнтеръ составляетъ принадлежность богатаго человѣка, это — предметъ роскоши, какъ и сама охота.

По отношенію къ масти допускается большое разнообразіе; бѣлый, черный, кофейный, палевый, бланжевый, оранжевый, красный, словомъ, почти всѣ окрасы, съ бѣлымъ или безъ него, допустимы. John Mayer (1815) признаетъ даже сѣрый.

«Сплошные окрасы слѣдующіе: черный, бѣлый, лимонный, желтый, свѣтло-палевый, тёмно-сѣрый, коричневый и т. д.» (Sportsman's Directory, стр. 112).

Что касается меня, то я позволяю себѣ сомнѣваться въ правильности сѣраго окраса, но еще сомнительнѣе черно-пѣгія и кофейно-пѣгія собаки въ подпалинахъ; объ этихъ окрасахъ ничего не говорится въ старыхъ сочиненіяхъ; я никогда не видалъ типичнаго пойнтера такого окраса и никогда не получалъ трехцвѣтнаго щенка, несмотря на то, что часто вязалъ желтыхъ съ кофейными и черно-пѣгими, желто-пѣгихъ съ черными. Я отлично помню, что ребенкомъ видѣлъ великолѣпныхъ, сѣро-пѣгихъ пойнтеровъ, кровей собакъ лорда Сефтона, но теперь какъ ихъ, такъ и чисто бѣлыхъ не видно.

Вощокъ желто-пѣгихъ пойнтеровъ можетъ быть и чернымъ и кофейнымъ — и то и другое правильно. Въ настоящее время черный вощокъ не уважается, но почему? На самыхъ первыхъ картинахъ собаки изображены съ чернымъ носомъ, напримѣръ, картина Тицiана, XV столѣтія (рис. № III), картина Velasquez, XVII столѣтія, картина Stubbs, XVIII с?олѣтія. На картинѣ художника Seymour XVIII столѣтія, мнѣ принадлежащей, но не вошедшей въ это сочиненіе, желто-пѣгій кобель имѣетъ тоже темнаго окраса носъ. Съ другой стороны, впервые я встрѣтилъ желто-пѣгую собаку съ кофейнымъ носомъ на картинѣ Удре (рис. VII) ХVIIІ столѣтія; у англійскихъ художниковъ онъ не встрѣчается до 1840 года.

Ha основаніи имѣющихся данныхъ я долженъ признать старшинство за чернымъ окрасомъ носа, хотя лично предпочитаю кофейный; онъ болѣе гармониченъ. Но разъ дѣло доходитъ до того, что на выставкѣ собака проигрываетъ только потому, что у нея черный носъ, то этимъ высшая точка нелѣпости уже достигнута.

Въ заключеніе скажу нѣсколько словъ о чутьѣ и объ инстинктѣ пойнтера, которые, вмѣстѣ съ его формами, являются выразителями его натуры.

Весь инстинктъ пойнтера сосредоточенъ на охотѣ. Чтобы быть здоровымъ, охота, или, за отсутствіемъ таковой, постоянное упражненіе, ему необходимы.

Жалко видѣть пойнтера, старательно обыскивающаго пустое пространстео, даже мостовую, если не имѣется болѣе подходящаго мѣста; онъ предпочитаетъ искать безнадежно, чѣмъ совсѣмъ не искать.