Поймай неуловимый ветер

– Мне цирк не нужен. Просто, имею информацию, что Дракон Любви работает на тайваньскую разведку. До этого он работал в Гонконге, но его там легко вычислили. Долгое время он отсиживался на Тайване, теперь, видимо, у него новое дело – против нас.

– Это не секретная информация?

– Нет, информация открытая. ФСБ специально рассекретила Лу Пычена, чтобы он, поняв, что проиграл с самого начала, не делая глупостей, убрался, по добру, по здорову. Наше управление, в этой связи, вело за Пыченом дополнительное наблюдение. Так, на всякий случай.

– Когда ты нашёл записку? – обернулся губернатор к Лакрионову.

– Сегодня утром. Приехал к шести утра домой, с совещания, а её нет, и записка на столе лежит.

– Знаю я твои совещания… Сбежала с драконом… Надо ФСБ известить… Куда могли эти беглецы отправиться?

– Ясно куда – на север, – сказал начальник УВД края. – В Комсомольске-на-Амуре комплектуют подводную лодку нового класса.

– Насчёт Комсомольска – информация закрытая, – буркнул начальник отделения МЧС.

«Главный мент» ухмыльнулся.

– Эту закрытую информацию знает каждый житель региона.

Губернатор внимательно посмотрел на Лакрионова, произнёс ободряюще:

– Не расстраивайся ты, плюнь. Она ведь у тебя кореянка, вот родная кровь взыграла, на дракона её потянуло.

Силовики скупо посмеялись шутке босса.

– Она вьетнамка, – пояснил Лакрионов. Своего друга сейчас он ненавидел.

«»»»»

Чёрное, пуленепробиваемое «ауди», с мигалкой на крыше, неслось по улицам Москвы, в сторону Кремля – через тридцать минут Президент страны начинал совещание Совета Безопасности. Глава Федеральной Службы Безопасности ехал в машине вместе с, прилетевшим с Дальнего Востока, начальником краевого управления, и начальником центрального управления. Тревожную «весть» о «побеге» Дракона Любви, сообщили в Москву ещё вчера вечером – с утра уже прибыли дальневосточники. Принимать меры требовалось незамедлительно.

– Думаете, самым верным, будет послать законспирированного суперагента? – спросил глава у начальников.

– Да, одного хватит. В сущности, у нас, всё под контролем, – начал дальневосточник.

– Кроме Дракона…

– Всех наших местных в лицо знают, поэтому, просим человека из центрального управления.

– Кого пошлёшь? – глава обратился к начальнику центрального управления.

– Серёжу Ли.

– Китаец? – спросил начальник дальневосточного управления.

– Фамилия у него китайская… А он кореец, но русский…

«»»»»»

Сергею было двадцать восемь, жил он с матерью в однокомнатной квартире в Северном Бутово. Раньше они жили в просторной комнате, в коммунальной квартире, в Китай-городе, жили скромно – мать работала врачом-педиатром детской поликлиники, а Сергей учился. С наступлением новых времен гигантской московской стройки, всем обитателям престижной коммунальной квартиры было предложено переселиться в раздельное жильё новостроек. Обмен был «честным» – за свою комнату Зинаида Андреевна Крючевская (мать Сергея) получила однокомнатную квартиру, и пятнадцать тысяч долларов доплаты. Сергей на эти деньги купил себе подержанную иномарку. Правда, в последствии, уже работая в ФСБ, Сергей из любопытства выяснил, что фирма, расселившая коммуналку, не доплатила каждому владельцу комнат энное количество, весьма немалое, десяток тысяч долларов, но он был человек тактичный, и мать расстраивать правдой не стал – всё равно концов уже было не найти.

Он совсем не походил на мать. Она такая маленькая, хрупкая, белокурая, с голубыми глазами и светлой кожей, он – типичный азиат – чёрная жесткая шевелюра, смуглая кожа, разрез глаз, скулы. Сергей был высокий, стройный атлет. Он знал, что его отец был кореец, хотя с китайской фамилией – Анатолий Ли, видел его фотографию. И себя Сергей считал корейцем. Сергей носил фамилию отца, увлекался Востоком (Корея, Китай, Вьетнам), в совершенстве владея единоборствами, знал южную философию, и хотел служить в разведке. Но восточные языки ему не дались. Ничего не вышло и из углублённого изучения английского. От карьеры разведчика пришлось отказаться – он стал обычным агентом Московского регионального управления ФСБ.

– Странно, мама, – как-то признался Сергей за обедом. – Я кореец, а родной язык мне не даётся.

Мать снисходительно погладила его по голове.

– Серёжа – ты русский. Ты думаешь по-русски, ты говоришь по-русски, душа у тебя русская. И кровь русская наполовину.

– Физиономия корейская.

– Может, вьетнамская? – мать хитро улыбнулась.