Погружение

– Я все сказала, как есть, Дэймон. О своих ощущениях, чувствах, образах, воспоминаниях. Не знаю, как нас затянуло в эту воронку, и почему именно с нами? Но так всё и было. Я психически не здорова и не знаю, что ещё могу выкинуть несмотря на то, что сейчас мне кажется, что я полностью здесь, в своем теле, и та женщина…не вернется. Аманда Мур. Понятия не имею, кто она. Словно демон, который покоя не давал все это время. Не важно все это, Дэймон сейчас, – проводит губами по моим губам Ариадна, вновь обжигая, воспламеняя сердце мое за мгновение оттаивающее. – Я любила тебя даже там, в том кошмарном сне…Эйдан Дэймон Мерсер.

– Замолчи. И не нужно называть меня полным именем, – озлобленно выплевываю я, гордо дергаясь в сторону, когда Ария пытается поцеловать меня в губы. Невыносимое искушение, одурманивающее. Слишком много эмоций, от которых все в груди немеет, холодок стоит меж ребер жуткий, зловещий. Но стоит не только холодок, мать её. У меня стоит так, что выть хочется и смахнуть с себя это проклятое полотенце. С неё содрать и в нужную позу поставить. Раком, боком, на мне, подо мной…до дрожи в пальцах хочу овладеть ею снова. Вкусить самый сильный наркотик, после которого другие женщины пресными кажутся. Пластиком, суррогатом никчёмным, фаст-фудом мусорным.

– Дэймон, почему ты сопротивляешься. Как можешь…? Поцелуй меня. Поцелуй меня, Бог мой… – сладко шепчут её полные губы, заставляя меня с шумом выдохнуть. Ария обхватывает меня за скулы, и я зеркалю её жест, только куда жестче беру в захват лицо её и напротив своего фиксирую. Дышит в меня сучка тяжело, прерывисто. Одним дыханием соблазняет так, что веки дергаются, и член пульсирует, сгорая от невыносимого желания удовлетворить свою жажду и оказаться в её тугой девочке.

– Поцелуй меня, – снова умоляет она, пока я уничтожающим взглядом испепеляю её. Кто она? Жертва психической нестабильности или лгунья, профессиональная соблазнительница? – Дэймон…

– Пропади ты пропадом, сучка, – утробно рычу я, резко подаваясь к Арии, и, пылко обхватывая её нижнюю припухшую губку зубами. Кусаю до болезненного стона, ощущая, как собственный низкий и утробный рык, переполненный наслаждением и предвкушением полного погружения в Арию во всех смыслах распарывает горло, разъедает, словно кислотой. И вот она уже ядом бежит по венам, превращая меня в открытое пламя, нацеленное зажечь сегодня эту девочку. Ты готова всю ночь возрождаться из пепла, детка? Как раньше…только сильнее, мощнее, потому что я подыхал без тебя долгих шесть лет и намерен наверстать все за упущенные годы.

Ария отвечает мне не менее темпераментным захватом губ, и, раскрывая их, сильнее сдавливая её точенные скулы, я с напором проталкиваю язык между её гладких зубов, откровенно трахая её рот, осознавая, что от былой нежности не осталось и следа. Похоть, жажда взять, граничащая с полнейшим одурением, невероятной одержимостью, когда все вокруг теряет значение, а желание обладать и заклеймить свою женщину преобладает над другими желаниями и потребностями.

Мы два оголенных животных инстинкта сейчас. Руки в её волосах путаются, стоны в унисон звучат, несмотря на то, что её – нежные, кроткие, протяжные, мои – яростные, злые, дикие. Сердца гулко и в одном ритме бьются, и не нужно пульс измерять, чтобы это прочувствовать.

Ладони Арии скользят по моим плечам, инстинктивно и чувственно разминая пламенными прикосновениями зажатые от постоянного напряжения мышцы, в ответ на её ласку мой член начинает до боли сильно упираться в проклятую ткань полотенца, и я мгновенно избавляюсь от него. Трачу ещё одну секунду на то, чтобы сбросить такой же ненужный сейчас кусок полотна с этой голодной девочки. В горле вибрирует очередной полустон-полурык, когда прерываю поцелуй ради того, чтобы в деталях рассмотреть её красивое тело, созданное для того, чтобы я брал его, когда мне заблагорассудится. Грешно красивая, незаконно красивая женщина.

Ария предстает передо мной абсолютно обнаженной. Её тело ещё более совершенно, чем я его помню. Плоский живот, тонкая талия, переходящая в округлые бедра, между которыми скрывается идеальная, гладковыбритая киска. Ни волоска, ни единого изъяна. Она любит себя, любит, когда все идеально, и я обожал в неё эту постоянную готовность к сексу, готовность предстать перед своим мужчиной в лучшем виде. Хотя будь она не такой, я бы все равно хотел её и не заметил так называемых изъянов.

Не хочу даже думать для кого она так постаралась перед вечеринкой, вместо этого с хлестким шлепком ударяю Ариадну по заднице и, грубо сминая сочную ягодицу, заставляю девушку прогнуться под давлением моих рук и расставить колени на постели, предоставляя мне доступ к её влажной малышке, которую сегодня впервые за шесть лет ждет настоящий секс.