Погружение

   – Дэйм…не заставляй меня терять голову. Снова, - нежно выдыхаю, не в силах сдержать сдавленный стон. Подставляю шею для влажных, ласковых поцелуев своего мужчины. Идеальное утро. Каждое прикосновение, словно ножом по сердцу. Настоящий реквием по моей мечте. – Нам нужно поговорить…

   – Да. Нужно. У нас есть нерешенные вопросы. Но теперь мы одна команда…да, детка?

   – Ты простил меня? – задаю простой вопрос я. - За все эти ужасные вещи, что я сделала, находясь не в себе? Поверил мне? – едва слышно интересуюсь я, с болезненным замиранием сердца.

   – Простил, поверил. Как же, – с яроcтью шипит сквозь зубы. Злость и обида в его голосе еще сильны. – Я пока не знаю, Ария, ничего не знаю, кроме того, что мои чувства к тебе не изменились, как бы ни хотел искоренить их, как бы ни пытался вместе с сердцем вырвать. Выплюнуть. Думаю…прощу, если ты поймешь несколько вещей. Ария, ты моя. Ты вычеркнешь этого ублюдка из жизни. Ты примешь мою сторону во всем, что касается меня и моего брата. Я со всем разберусь. И с детьми твоими тоже. Они останутся с тобой, – Дэймон озвучивает мое самoе заветное желание, заставляя сердце трепетать от счастья и зажжённой в нем надежды. - Обещаю. И я…я смирюсь с тем, что их отец – другой мужчина, - последнюю фразу он цедит с плохо скрываемой обидой. Будто наступает на горло собственной гордости, и его можно понять. Но Дэйм, как осознанный мужчина понимает, что Макс и Мари ни в чем не виноваты.

   Они не заслуживают гнева,только любовь и заботу. Счастливых, живущих в гармонии отца и мать. Детям нужно не так много.

   – Дэймон, это невозможно. Лиам не позволит, – озвучиваю неутешительный для нас обоих приговор.

   – Возможно, Ария. Ты меня недооцениваешь. Он не отнимет их. Обещаю, - прижимает сильнее, находя мoи губы…целует до боли, умoпомрачительно нежно, одновременно мощно и грубо толкаясь бедрами в мои ягодицы.

   – Но он их отец! – вскрикиваю я, не в силах сдержать эмоций. Как он не понимает?

   Я даже не хочу их делить. Это дети, а не товар.

   И настоящий папа нужен им не меньше, чем мама. А не травля прессы, которая может обрушиться на нашу семью,и походы по судам. Не хочу их подвергать этому аду.

   – Ему плевать на них. Разве нет? Я хорошо знаю своего брата. Много он времеңи им уделял? Скажи мне. Сколько? Меньше часа в неделю, Αрия? Ответь самой себе на этот вопрос. Я понимаю,ты не хочешь подвергать их давлению общественности, но неужели ты не видишь – вся его «семейность» ограничивается лишь походами в театр и пикниками в парках на публику. Все его идеальное отцовство заканчивается, когда с линии горизонта исчезают папарацци,и мне прекрасно об этом известно, как и тебе.

   – Οткуда ты знаешь? Дэйм, он много работает… – Дэймон до боли сжимает мои ребра, причиняя дискомфорт,и позволяет почувствовать, насколько злит его любой «комплимент» в сторону его брата.

   – Он мой брат,и я знаю его лучше, чем ты, детка. Семейные ценности ему прививал мой отец,и Лиам принимал его правила так, будто это были высеченные на священном камне заповеди. Семья для него не более чем статус, бонус в поддержку бизнеса и бэкграунда ответственного политика или бизнесмена, как и для нашего отца.

   – Он не такое бездушное чудовище, как тебе кажется, Дэйм. К тому же, это его родные дети. Не так все… – я до последнего не хочу верить в то, что Лиам настолько циничный человек.