Пограничная река

Андрей, проследив за нею взглядом, подошел, присел рядом. С минуту молчал, тупо наблюдая за копошением хайтов — в сотне метров ниже по склону они деловито занимались изготовлением щитов.

— Знаешь, если бы ты приказал сдаться, я бы, наверное, сдалась.

— Спасибо.

— Да уж не за что. Но после этого, как бы дальше ни повернулось все, ты бы при любом варианте был уже для меня хуже Бума. Не в боевом плане, а… Нуты понимаешь.

— Понимаю, цветы в печку и вообще конец любви.

— Я разве говорила про любовь?

— Ну… ты ясно дала понять, что я тебе симпатичен. Почему бы не назвать это любовью? А тебе лучше и впрямь сдаться. Умрем же все.

— Интуиция мне подсказывает, что не умрем.

— Вот как? Ты говорила, что она тебя почти не обманывает…

Рита, покосившись на Андрея как-то странно, уточнила:

— Ты не хочешь мне сказать что-нибудь другое? Или так и будешь интуицию обсуждать?

Зачем говорить, если можно все сказать и без слов — придвинувшись, Андрей приобнял амазонку, привлек к себе. Послушно прижавшись к его боку, она довольно заявила:

— Вот так-то гораздо лучше.

— Я рад. Я действительно рад. Но я не хочу, чтобы ты умирала. Я столько времени провел, не видя ничего, кроме ужасно запущенных и грязных женщин, что ты для меня эталон красоты. Умирать тебе нельзя — красоту надо беречь.

— Да что ты заладил! Умирать да умирать! Давай лучше поговорим о чем-то серьезном. Например, о будущей нашей жизни. Ты случайно не хочешь мне сделать предложение? А то я за эти два года уже так одичала, что скоро сама сделаю.

— Да ты и так практически сделала. Прямым текстом считай про ЗАГС высказалась. Рит, мы, наверное, свихнулись. У меня друзья сейчас погибли, нам тоже недолго остались. О чем мы?

— В такие моменты человек всегда ведет себя необычно, не скрываясь — ты уж мне поверь… насмотрелась… Андрей, ты все время стараешься говорить не о том. Я по своему опыту знаю, в такие моменты как раз и надо обсуждать все самое важное, пока все открыты. Мы же вроде решили поговорить о дальнейшей нашей жизни, вот и приступай.

— Я тебя не узнаю — ты точно сбрендила… Не будет у нас совместной жизни, прибьют нас вот-вот. Тебе лучше сдаться, выживешь тогда.

— В плену я рано или поздно превращусь в такую же ужасную и запущенную женщину. Это хуже смерти. Ты представь, что все закончится сейчас хорошо. Что тогда?

— Что тогда? Ну… не знаю даже. А как у вас женятся, хотелось бы узнать?

— Да никак. Все без церемоний — сошлись и живут. Правда, в последнее время с этим сильно борется отец Николай, в церковь тащит силком и записывает пары. Но все это без пышных церемоний.

— Ясно. Я атеист, в церковь тебя не позову. Будем, значит, жить вместе.

— Это что, предложение?

— Ну вроде того.

— Н-да… как-то это не особо романтично. Я ожидала чего-то большего…

— А что? Несогласная? Я не думал, что такая, как ты, может жеманиться, да еще и в такой неподходящий момент. Что с тобой вообще?

— Да ничего. Согласна-согласна! Просто интересно было, как мужчина на краю могилы будет делать предложение девушке. Ты меня разочаровал.

— Ну извини, настроение у меня сегодня что-то не очень.

— Да не бойся ты, не умрем мы. Сейчас что-то будет, наши нас не бросят.

— Наши? Ты о чем?

— Помнишь те заросли кустарников, где мы про хайтов узнали?

— Внизу которые? Помню.

— Я там отблески заметила. Блики на оптике.

— Не понял?

— Чего тут непонятного? С биноклем там кто-то на нас поглядывал из тех кустов.

— Кто?

Рита, чуть отстранившись, повернулась к Андрею, поглядела на него фальшиво-сочувственно:

— Совсем голова глупая стала? Биноклей у хайтов нет, это наши там. Наверняка мои островитяне подошли, у нас бинокли есть.

— Да откуда они здесь?!

— Не знаю. Может, за этими хайтами гнались, а может, просто рейд у них тут. При мне в здешние края наши не заглядывали, но я ведь на полгода выбыла, мало ли что у них сейчас.

— Что же ты сразу не сказала!!!

— И упускать единственный шанс выслушать от тебя подобные слова? Интересно же было узнать, как ты себя поведешь в такой ситуации.

— Ну и садистка же ты…

— Есть немного. Извини. Действительно глуповато получилось.

— Да ладно… все мы сейчас немного неадекватны… наверное от жажды…

— Заодно и людей проверили, видишь, ни один не ушел вниз. Можешь гордиться, твои друзья настоящие люди.

— Друзья? Гнус и Кир, Елена и Маша — все, нет больше никого. Пятеро нас теперь осталось… всего лишь пятеро… Вышло из поселка девятнадцать, осталось пять… Какой красивый был тот самолет… Послушай! — вдруг встрепенулся Андрей. — А вдруг это всего лишь одиночный разведчик ваш?

— Сомневаюсь. Поодиночке наши в такой дали бродить не будут, а бинокль вообще может быть только у руководителя крупного отряда. Слишком ценная и редкая вещь. Да и самое главное, интуиция — она ведь меня не обманывает.

За спинами парочки послышалось неуверенное:

— Дрю, я хочу тебе сказать… Я… Я… Обернувшись, Андрей уставился на бормочущего Гнуса.

— Ты чего?

— Ничего… я так… типа проститься хочу…

— Уходишь?

— Нет! Я с вами! Но… но нам же хана сейчас… вот я и…

— Слава тебе господи! Я уж думал, ты тоже решил мне в любви признаться!