Пограничье

   — Двери моего дома открыты, — проворчал он и насупил брови, скрывая свое истинное настроение: неуместный восторг и недоверчивую растерянность.

   Ох, странных гостей нынче пригнал осенний ветер.

   Женщина повернулась к крыльцу, а из-за ее плеча на дядюшку сверкнула синим взглядом малышка. Синим, как воды горного озера. Живым. Любопытным. Веселым. И еще более чужим.

   Дядюшка Гаюн поспешил опустить глаза и суетливо бросился к избушке.

   — У меня там не прибрано... Я сейчас... Я тут... И молока девоньке тепленького, да?

   Означенная девонька вдруг громко рассмеялась, обнажив один беленький зубик и, указывая розовым пальчиком за спину лесовика, радостно сообщила:

   — Аф-аф!!

   Дядюшка испуганно оглянулся. Неужто он так забылся, что не заметил присутствия третьего гостя? Но нет, взгляд уперся в шероховатое дерево сарая, в окне которого маячила любопытная Зойкина морда. И больше никого и ничего.

   — Аф-аф! — уверенно повторила девочка и кивнула.

   — Да-да... — проворчала ее опекунша, поднимаясь по ступенькам. — Аф-аф... Я и в первый раз прекрасно слышала...

   Смешливая Оливка пила молоко из рожка, под который лесовик приспособил полый козий рог, валявшийся в кладовой для неведомых целей. Рог был маленький, элегантно изогнутый и удобно ложился в детскую ручку. Девочка быстро разобралась в нехитром устройстве своей импровизированной кружки и, блаженно зажмурившись и громко чмокая, приканчивала уже вторую порцию.

   Дядюшка Гаюн любому напитку в этом мире предпочитал парное козье молоко. И глядя в осоловелые синие глаза он радовался тому, что не одинок в своих пристрастиях. И даже брезгливо сморщенный носик шоны Род не портил настроения. Лесовик ласково поглаживал маленькую спинку в белой рубашечке и, не обращая внимания на шокированные взгляды старшей гостьи, ворковал над белокурой головкой.

   А утром лесовик совершил поступок, поразивший его самого до глубины души. Он вошел в загон для коз с первыми лучами солнца, ласково потрепал по круглому боку вредную Зойку и, застегивая на ее шее сделанный за ночь ошейник, сообщил:

   — Ты уж не обижайся! Она баба неплохая, хоть и молодая еще. И не шарахайся так, никто тебя не съест... По крайней мере, я на это надеюсь...

   Задумчиво наклонил голову к левому плечу и почесал Зойку между рогами.

   — И да, на твоем месте я бы ее не злил. Не знаю, сколько там волчьей крови, но рычит она знатно...

   Зойка посмотрела на хозяина прозрачным янтарным глазом и мягкими губами ткнулась в середину ладони. Ну что за подлое животное! Целый год портила дядюшке жизнь, а теперь еще и заставляет себя виноватым чувствовать!..

   — Лучше бы вам воспользоваться мгновенным переходом, — в десятый раз повторил дядюшка Гаюн, которому я уже девять раз успела сообщить о том, что моих магических способностей не хватит на такую сложную работу.

   — До ближайшего эфората день пути. И это налегке и без ребенка.

   Я только кивнула и продолжила сборы. А что делать? Афиноген не мог — или не хотел? — назвать мне имя убийцы, утверждая только то, что он в замке, и нам с Оливкой нельзя туда возвращаться. Поэтому стремительный военный совет, в котором участие принимали оборотень, одна штука, и ангел-хранитель, тоже один, постановил: двигаться в уже знакомый мне эфорат, но своим ходом, не пользуясь услугами замкового транспортника.

   Из дома неожиданно гостеприимного лесовика мы выходили, загрузившись по самые уши. Точнее, я выходила: с заплечным мешком, в котором дядюшка уютно устроил Оливку, с перекидной сумкой и с козой на прицепе. А невидимый Гаюну Афиноген вылетел налегке, весело посмеиваясь и корча мне рожи.

   Коза упиралась всеми четырьмя копытами, безумно ворочала глазами, совершенно по-конски храпела и вообще вела себя непотребно. Меня хватило минут на тридцать, а потом я схватила нежно Зойку за правое ухо и ласковым голосом произнесла:

   — Перегрызу горло.

   — Ме! — обиженно ответила мне коза и преданно вильнула хвостом.

   Ну, вот. Другое дело.

   Впрочем, обнадеживающая сговорчивость еще недавно совершенно невоспитуемой козы не повысила градус моего настроения. Я знала, какой прием ждет меня в эфорате. Глупо надеяться, что за десять месяцев там забыли историю моего триумфального появления. 

История одного коварного преступления, которое закончилось постыдным разоблачением

   Гавриил испуганно оглядел вверенное ему хозяйство и еще раз пересчитал склянки. Так и есть: пять штук пропало. Пять!!

   — Мастер Ки меня убьет... — прошептал он голосом, полным тоски и громко, по-детски, всхлипнул. — А уж дядюшка...

   Третье место работы за полгода — и снова неприятность. На этот раз — катастрофа просто. Из лаборатории замкового химика пропало пять препаратов. И кто, спрашивается, их украл, если ключ от комнат есть только у него, Гаврюшки-невезучего, и самого мастера Ки? Понятно же, что все шишки снова упадут на его лохматую голову. И дядя расстроится, он и так без слез на племянника смотреть не может. Позор семьи, червивое яблоко, что с него взять?..