Поглупевший от любви

И смотрел… смотрел и не мог насмотреться на длинные ресницы, лежавшие на щеках Генриетты, густые и тонкие, как бахрома из тончайшего шелка. На четкие очертания лба, нежную Сливочно-белую кожу и ямочку на правой щеке. В тени, отбрасываемой коляской, его рука легла на мило округлую попку, но он сразу опомнился и передвинул руку на ее талию.

Она вздохнула в его губы, и он ощутил, как дрожь снова прошла по ее телу.

Какой-то частью сознания он отметил проезжавший мимо экипаж, пассажиры которого были, несомненно, заинтригованы столь пикантной сценой. Предостерегающий голос раздался в мозгу, напоминая, что он целует благородную девицу, дочь графа, прямо на обочине дороги!

И, словно ощутив дуновение ледяного ветра, Генриетта поспешно сняла руку с его шеи, открыла глаза, темно-голубые глаза цвета летней ночи, и молча посмотрела на него. Ее губы распухли от его поцелуев. Но его потрясло выражение этих глаз.

Куда девалась чопорная, взращенная в строгих правилах леди Генриетта, остроумная, язвительная старая дева, с ее неумелыми советами относительно воспитания детей и тенденцией к месту и не к месту высказывать свое мнение?

Женщина, которая стояла перед Дарби, была одержима желанием. Самозабвенная, знойная, чувственная и манящая, как любая девица, дежурившая по вечерам перед зданием оперного театра. Эта новая Генриетта качнулась к нему, и он поймал ее, поймал и прижал к себе со всей силой, на которую был способен.

И только когда она стала целовать его в ответ, Дарби сложил в уме два и два. Одно бешено бьющееся сердце «его», пара трясущихся ног «его» и один сладкий ротик «ее».

Все эти слагаемые внезапно объединились с растущим убеждением, впервые испытанным за тридцать с чем-то лет его жизни, — он просто не может не уложить в постель эту женщину, млеющую в его объятиях. И уложит или умрет, пытаясь добиться своего.

Два плюс два равняется…

Женитьбе.

Перед ним его будущая жена, и если он не остережется, дело кончится тем, что он обесчестит ее прямо здесь, прижав к новехонькой коляске.

Глава 15 Пойманные с поличным

Одно из первых правил, которое приходится усваивать каждому члену общества, называемого светским, состоит в том, что предложения руки и сердца не делаются рядом с беговой коляской в присутствии грума и на виду проезжающих мимо экипажей. Второе правило, которое должен знать мужчина, гласит, что родственники будущих невест не хотели бы видеть своих дочерей в подобных ситуациях.

Не успел Дарби осознать, что целует будущую жену, как в лопатках что-то кольнуло. Обернувшись, он уставился в пылающие глаза будущей тещи.

— Леди Холкем, какое счастье видеть вас, — пробормотал он, неохотно отступая от Генриетты.

— Мистер Дарби! — рявкнула она. — Генриетта!

Дарби с глубочайшим удовлетворением заметил, какой ошеломленный вид у Генриетты. Полный контраст ее обычной спокойной уверенности!

— Господи, — пробормотала она, — не знала, что ты сегодня собираешься в деревню, Миллисент!

— Я так и думала, — мрачно ответствовала мачеха. — И как раз возвращаюсь домой.

— Я бы проводила вас, но у меня сегодня встреча в школе с мисс Петтигрю, — пробормотала Генриетта, избегая взгляда Дарби. Его же распирало от радости. Тревожной радости. Он впервые в жизни испытывал нечто подобное. И знал одно: женщина, стоящая перед ним, с волосами цвета золотой канители, лежавшими на плечах и разметанными его руками, и розами, расцветшими на щеках от его поцелуев, — этот роскошный дар природы будет принадлежать ему!

Она будет принадлежать ему, хотя не знала или нисколько не заботилась о его влиянии в обществе. Она ничего не ведала о его богатстве, мало того, считала нищим. Ну разве можно выбрать лучшую жену? Она выйдет за него только ради его поцелуев и ничего другого.

Он смотрел на нее в полном убеждении, что все его мысли написаны на лице, потому что она порозовела еще больше и очаровательно смутилась.

— Мистер Дарби! — пронзительно скомандовала леди Холкем. — Я попросила бы вас проводить меня домой.

— Разумеется, — кивнул он. — И, Генриетта, мы встретимся здесь… скажем, через полчаса?

Уголки ее губ чуть приподнялись.

— Обычно мы беседуем с мисс Петтигрю не менее часа, сэр. С вашей стороны будет крайне любезно помочь мне добраться домой.

— Не говоря уже о необычайном мужестве, которое для этого требуется, — пробормотал он, бросив взгляд на коляску.

Ее улыбка послала волну страсти по его телу.

— И мужестве тоже, — согласилась она, прежде чем отвернуться.

— Мистер Дарби!

Обернувшись, он увидел, что леди Холкем взирает на него с приязнью голодного кота, добравшегося наконец до добычи.

— Леди Холкем, — сказал он, — я прошу разрешения поговорить с вами после того, как оставлю Генриетту в школе.

Услышав, как фамильярно именуют ее дочь, Миллисент недовольно поджала губы.

— Да, мне тоже необходимо потолковать с вами, мистер Дарби. Встретимся в Холкем-Хаусе через двадцать минут, если будете столь добры.

Даже не попрощавшись, она зашагала по Хай-стрит.