Поглупевший от любви

Глава 4 Семейные истины редко бывают приятными

Дарби с нескрываемым облегчением закрыл дверь за Джози и Аннабел. С самого начала поездки его жизнь превратилась в ад. Джози пришлось ехать в его экипаже из-за Аннабел, которую непрерывно рвало. И хотя девчонка доставляла массу неудобств, ее просьба была вполне справедлива, поскольку запах в детском экипаже становился поистине невыносимым. Но и общество Джози доставляло мало удовольствия: если она не ныла и не требовала ее развлекать, значит, валялась на полу кареты, оглашая окрестности нестерпимым визгом.

Леди Генриетта все еще выглядела расстроенной. Терзается угрызениями совести?

Дарби злорадно ухмыльнулся. Впервые увидев ее с Аннабел на руках, он встревожился: такая красивая нянька наверняка вызовет соперничество среди лакеев. Но вскоре он уже не думал ни о чем подобном. Несмотря на красивое лицо, женщина держалась на редкость неуклюже, словно не сознавала собственной женственности. И не важно, что на ней надето, она все равно выглядела чучелом. Да еще к тому же злющая, как змея. Неудивительно, что она не замужем.

— Прошу вас, примите извинения от имени Джози. Обе девочки вели себя непростительно грубо.

Леди Генриетта прикусила губу, как успел заметить Дарби, необычайно мягкую и розовую, для такой ехидны.

— Боюсь, что их дурное поведение является прямым следствием вашего невнимания, — без обиняков объявила она. — Дети, растущие в любви и нежности, неизменно добры и послушны.

Она милосердно не упомянула о том, что Джози вряд ли подходит под это описание.

Дарби впервые участвовал в дискуссии на тему воспитания детей и не имел ни малейшей склонности углубляться в подобные темы. Но все же замечание Генриетты неприятно его задело.

— Ваши выводы неверны, поскольку Джози почти меня не знает. Я обязательно найму няню, способную обеспечить им необходимые любовь и нежность, хотя заранее жалею несчастную.

— Няня не заменит родителей, — наставительно объявила Генриетта.

«Может, такая свирепость объясняется недостатком роста», — размышлял Дарби. Впрочем, грудь у нее роскошная, у этой фурии, которая спасла детей. Мокрое насквозь платье льнуло к телу, облегая каждый изгиб. Любая женщина на ее месте либо выставляла бы напоказ, либо скрывала этот неоспоримый факт. Но леди Генриетта, похоже, ничего не замечала.

— Значит, дочь едва вас знает? Вряд ли можно этим гордиться.

— Джози — моя сводная сестра, — резко перебил Дарби. — Я видел ее три-четыре раза перед тем, как неожиданно оказался в роли опекуна, когда мой отец и мачеха погибли в перевернувшейся карете. Мачеха, возможно, и приводила ее в гостиную во время моих приездов на рождественские праздники, но я, честно говоря, этого не помню.

— Так Джози ваша сестра?! — ахнула Генриетта. — И Аннабел тоже?

— Совершенно верно.

— Но почему, спрашивается, вы сразу мне не сказали? Дарби пожал плечами:

— Если напомнить Джози о сиротстве, она неизменно поднимает вой.

— Должно быть, оплакивает безвременную смерть матери.

— Джози? По-моему, она просто дурно воспитана. По крайней мере так считала ее няня, а уж она знала девчонку гораздо лучше, чем я.

В глазах леди Генриетты мелькнула нерешительность, что только подтвердило его мнение о Джози и о ее несносном характере. Уменьшенная копия ее дорогой матушки.

— Давно погибла ее мать?

— Чуть больше восьми месяцев назад. А теперь, леди Генриетта, прошу меня извинить. Обещаю в следующий раз более тщательно выбирать нянь. Моя тетка, леди Роулингс, живет в Шентилл-Хаусе, совсем рядом с Лимпли-Стоук, и, вне всякого сомнения, сумеет подыскать подходящую воспитательницу для детей.

Он направился к двери гостиной. Генриетта последовала за ним и протянула на прощание руку.

— Возможно, мы еще встретимся, мистер Дарби. Сегодня ваша тетя устраивает домашнюю вечеринку, и моя семья приняла ее приглашение.

На ее глазах произошло чудесное превращение не слишком любезного мужчины в истинного джентльмена. Он отвесил поклон, достойный самого короля, поймал ее руку и поцеловал кончики перчаток.

— Чрезвычайно приятное известие, — с восторгом заметил он. Генриетта едва не рассмеялась ему в лицо, но вовремя спохватилась.

— Вы, должно быть, всю жизнь прожили в Лондоне, — с любопытством заметила она.

Его глаза светились такой неподдельной теплотой, что ей стало немного неловко.

— Я редко посещаю провинцию, — кивнул он. — Боюсь, что эти буколические удовольствия мало меня привлекают.

Против этого трудно было возразить. Даже несколько потерявший лоск после близкого общения с Аннабел, здесь, в Лимпли-Стоук, он казался белой вороной.

— Вы собираетесь долго пробыть в этих местах?

— Пока трудно сказать, — вздохнул он, пристально глядя ей в глаза. — Это зависит… от удовольствий сельской жизни. Пока что… меня ожидали здесь одни сюрпризы.

Генриетта едва не хихикнула, но в последний момент сдержалась. Нельзя же оскорблять светского джентльмена, тем более что тот с таким усердием практикует на ней свои изысканные манеры! Нет, это просто немыслимо, хотя бедняга понятия не имеет, что все его старания потрачены впустую!