Поезд сирот

Малыши хнычут, мальчишки постарше при первой возможности устраивают всякие мелкие шалости. Мне совершенно не хочется связываться с этими мальчишками, для меня они похожи на стаю бездомных псов. Наш хозяин мистер Каминский называл таких «беспризорниками» и говорил, что они сбиваются в банды, воруют кошельки, а то и похуже.

Когда поезд отходит от станции, один из мальчишек зажигает спичку, вызвав гнев мистера Курана, тот дерет ему уши и кричит так, чтобы слышал весь вагон, что мальчишка – паршивый, ни на что не годный шматок грязи на зеленой Господней земле и никогда из него не выйдет ничего путного. В результате в глазах приятелей мальчишка становится настоящим героем, и они принимаются измышлять разные способы вывести мистера Курана из себя, но при этом избежать наказания. Бумажные самолетики, громкие отрыжки, потусторонние завывания, за которыми следует приглушенное хихиканье, – мистер Куран вне себя оттого, что никак не может определиться, кого же наказать. И действительно, ну а что он может сделать, разве что выкинуть их из вагона на следующей станции? Этим он в конце концов им и грозит, нависнув над сиденьями двух главных заводил, но в итоге тот, что покрупнее, дерзко отвечает, что с удовольствием сам доберется куда надо, он два года так жил и прекрасно справлялся – чистить обувь можно в любом городе Америки, это уж точно, и, кстати, это куда лучше, чем жить в стойле с коровами, питаться из свиного корыта, а потом еще и попасть в плен к индейцам.

Все начинают перешептываться. О чем это он?

Мистер Куран озирается в некотором смущении.

– Ты перепугал всех в вагоне. Доволен? – спрашивает он.

– А что, разве это не правда?

– Конечно неправда. Дети, угомонитесь.

– А я слышал, нас продадут с аукциона тому, кто даст самую большую цену, – театральным шепотом суфлирует другой мальчишка.

В вагоне повисает тишина. Миссис Скетчерд встает с места, на ней обычный чепец с широкими полями, губы сжаты и презрительно искривлены. Выглядит она куда более представительно: просторный черный плащ, очки в стальной оправе поблескивают, – мистеру Курану такое и не снилось.

– С меня довольно, – заявляет она визгливо. – Меня так и подмывает вышвырнуть вас всех из поезда. Но поступить таким образом… – она медленно обводит нас взглядом, останавливаясь на каждом посерьезневшем личике, – будет не по-христиански. Согласны? Мы с мистером Кураном сопровождаем вас туда, где вас ждет лучшая жизнь. Любые утверждения обратного свидетельствуют о невежестве и совершенно недопустимы. Мы от всей души надеемся, что каждый из вас сможет оставить позади горечь и тяготы ваших ранних лет, что твердое руководство и упорный труд превратят вас в уважаемых граждан, имеющих определенный вес в обществе. Однако я не столь наивна, чтобы полагать, что это произойдет с каждым из вас. – Она бросает уничтожающий взгляд на светловолосого мальчика постарше, одного из хулиганов. – И все же смею полагать, что большинство из вас ценят открывшуюся перед вами возможность. Не исключено, что вам не выпадет другого случая начать нормальную жизнь. – Поправляет плащ на плечах. – Мистер Куран, мне представляется, что молодого человека, который разговаривал с вами столь дерзко, стоит пересадить туда, где его сомнительное очарование не вызовет столь буйного отклика. – Она приподнимает его подбородок, высовываясь из чепца, точно черепаха из своего домика. – Вон, посмотрите, рядом с Ниев есть место, – говорит она, указывая скрюченным пальцем в мою сторону. – Да еще и хнычущий младенец в виде дополнительной радости.

По коже ползут мурашки. Только не это. Однако я понимаю: сейчас с миссис Скетчерд лучше не спорить. Я отодвигаюсь как можно дальше к окну, а Кармина, завернутого в одеяло, кладу рядом, на центральное сиденье.

Мальчишка – он до того сидел на другом конце прохода и несколькими рядами впереди – встает, громко вздыхает и низко надвигает ярко-синюю фланелевую кепку. С нарочитой неловкостью выбирается со своего места, потом идет, волоча ноги, по проходу, будто приговоренный на виселицу. Добравшись до моего ряда, он щурит глаза, смотрит на меня, потом на Кармина, строит рожу своим приятелям.

– Похоже, тут будет весело, – сообщает он громко.

– Прошу закрыть рот, молодой человек, – тут же обрывает его миссис Скетчерд. – Извольте сесть и вести себя как положено джентльмену.

Он плюхается на сиденье, выставив ноги в проход, потом снимает кепку и хлопает ею по сиденью перед нами – оттуда поднимается облачко пыли. Те, кто сидит там, оборачиваются, таращатся на него.

– Коза драная, – бормочет он, ни к кому, собственно, не обращаясь.

Потом протягивает палец Кармину, тот его изучает, смотрит новому соседу в лицо. Мальчишка дрыгает пальцем, Кармин зарывается лицом мне в колени.