Поезд Ноя

– Похмельный синдром? – собеседник участливо улыбнулся. Снизив голос до вкрадчивого шепота, посоветовал: – А вы знаете что? Могу дать совет? Крайне простой… То есть, я, конечно, понимаю. Нынешние устои об ином талдычат, но только мура все это. То есть, когда кризис и вообще пасмурно, лучше не рыпаться. Сходите-ка вы к инсайтам. Там по каталогу выберете что-нибудь повеселей, и уверяю вас, уже через часок почувствуете себя лучше.

– А через десять?

Ван Клебен занервничал.

– Зачем же так? Я вам от чистого сердца, чтобы помочь… Все лучше, чем в мерихлюндии погрязать. В конце концов все от человека зависит. Я, скажем, свою норму знаю. Два-три часа – и баста. Ну, если, конечно, прижмет ретивое, могу и дольше позабавиться. А что такого? После спиртяги, извините, во сто крат хуже себя чувствуешь. Главное – не пересидеть и инъекции вовремя делать. Зарядил в подлокотник капсулу – и порядок. Для надежности можно заказать диспетчеру побудку. Вы же не сопливый тинэйджер, чтобы торчать там до посинения.

– Возможно, вы правы, – Егор рассеянно кивнул.

– Ну вот! Вам бы к Деминтасу забежать. Он же вас знает. У него еще преизрядный запас ампул. Шепнете ему на ухо, он поймет.

– Думаете, поймет? – Егор поднял глаза на Ван Клебена, пытаясь сообразить, что же ему только что сказали. Мозг с усилием расшифровывал запись. Бедный, бедный жираф! Шея длинная, оттого так долго доходит…

– Конечно, поймет! Он же врач. И тоже, кстати, не слишком критикует инсайтов. То есть, конечно, при соблюдении меры. Мера – она, Егор Матвеевич, всюду нужна. Кушать, знаете ли, тоже много вредно. Излишняя токсикация и так далее.

– Да, да, понимаю.

– Там в каталоге появилась новая директория, – азартно продолжал шептать Ван-Клебен. – «Винус» называется. Очень рекомендую! Можно входить в сеть и играть практически вживую. С партнерами самых разных составов. Само собой – анонимно. Пустячок, а остроты заметно прибавляет! Заодно акустикой насладитесь. Ребята много чего там навертели. Цветовая развертка «глюк», эффекты спирального звука и все такое…

Улыбка на лице Ван Клебена стала шире и неприятнее. Чувствуя поднимающееся в груди отвращение, Егор отвернулся.

– Мне пора… – пробормотал он.

– Конечно, конечно! Только вы непременно туда загляните. Советую от чистого сердца.

– Я подумаю.

– И ничего не говорите Марату. Он не Деминтас, не оценит. Наживете себе врага, а зачем вам это?

– Зачем мне это? – тупо повторил Егор. Сам себе и ответил: – То есть, мне это, может быть, и не надо, но зачем, я знаю. Определенно знаю…

По счастью, невразумительных слов его Ван Клебен не услышал.

* * *

Никаких ампул он брать с собой не стал. Может, постеснялся, а может, решил, что не понадобятся. В отсек инсайтов пробирался по нижнему грузовому ярусу, старательно отворачивая от встречных лицо. Не хватало еще столкнуться с кем-нибудь из знакомых – с тем же Жориком, например, или Путятиным. Последний уж точно бы оскорбился. Самым искренним образом… Однако обошлось без встреч, и хорошо, что не стали ни о чем расспрашивать в компьютерном салоне. Распорядитель отсека, рыжеватый, сухонький господинчик с очумелым взором, попросту указал на свободную кабину, равнодушно осведомился, понадобятся ли консультации. Егор сказал, что скорее всего нет, но распорядитель все-таки ткнул пальцем в табличку на стене.

– Здесь все основные команды. Клавишей «ЗЭТ» вызываете меня, F1 – запрашивает непосредственно электронного секретаря. Если не будет вас понимать, повторяете вызов тройным нажатием, говорите в течение одной минуты.

– Что говорить?

– Все, что угодно. Чем больше сложных слов, тем лучше. Звуковой блок сам настроится под ваши ключевые фонемы. А далее выбор по вашему усмотрению. Можете заходить в каталог Рампса, а можете использовать директорию информационного Океана. Клавиатуры после акустической настройки в принципе не нужна, секретарь будет понимать все с полуслова.

Егор мутно кивнул, на всякий случай поинтересовался:

– Сколько времени обычно отводится клиентам?

Распорядитель пожал плечами.

– Сами видите, это парсоновское кресло, так что теоретически можете сидеть здесь хоть несколько суток. Мы, правда, ограничиваем сеансы до десяти-двенадцати часов. Но только для того, чтобы не создавать очередей.

– Если что, – неуверенно пробормотал Егор, – отключите меня часика через три.

Распорядитель снисходительно улыбнулся, и на миг в тусклых его глазках промелькнуло нечто человеческое, столь знакомое Егору по прежней жизни.

– Видите ли, волевое отключение запрещено. Это просто опасно! – словно малому ребенку объяснил он. – Если нужно, запускается специальная программа высвобождения. Что-то вроде режима декомпрессии. Чем дольше сеанс, тем более длительна процедура реабилитации.

– Реабилитации-реанимации… – пробормотал Егор.

– Что вы сказали?

– Да нет, ничего… В общем я все понял. Спасибо.