Поэты ночи (СИ)

Поэты ночи

Ваэль I

Страшные сны более всего пугают состоянием беспомощности. Незримые силы сталкивают в пропасть, заставляют оступится, наплевав на спящий рассудок. Когда во сне гибнет близкий человек нет возможности хотя бы окликнуть, ведь испуг сковал горло холодной хваткой. Предательски немеют ноги в миг приближения сокровенных страхов. От них невозможно убежать, остается только наблюдать как кошмар в его необыкновенно мрачной форме настигает тебя - свою беспомощную и растерянную жертву. Спасение лишь одно – пробудиться, но увы, оно не всегда подвластно тому, кто перебывает в плену его собственных ужасов. Страшнее становится только когда наконец сбросив дурман сновидений - кошмар не заканчивается.

Т. Шакераз «Пришествие ужаса»

— Проснись…проснись, Брим…— прозвучал шепот в темноте.

Что это? Сон?

Брим открыл глаза, беглым взглядом обвел мрак комнаты, где само собой ничего не видно – темная пустота, да и всё. А раз ничего не видно, значит ничего и нет — значит это был сон. С такой незатейливой мыслью, всё еще слегка пьяный Брим повернулся на бок, плотно укутался и принялся засыпать. Прохладно этой ночью, хоть и лето на дворе.

— Брим…не засыпай…— зловеще пронесся уже знакомый голос.

Это точно не сон! Брим встрепенулся и уселся на кровать, на этот раз более внимательней и уважительней вглядываясь в темноту, сквозь которую все еще ничего не видно.

— Здесь кто-то есть? – его голос прозвучал более возмущенным чем испуганным, хотя сердце уже выбивало сумасшедший ритм.

— Да, – мрачный отглас доносился из дальнего угла комнаты.

— Д-а-а-а… - протянул еще один шепот гораздо ближе, где-то возле входной двери.

Дрожь проникла в руки. Брим вскочил на ноги, поднял с пола собственный сапог, и грозно размахивал им перед собой.

— Какого здесь вообще…? А? Кто вы? Где вы?! Где вы, я сказал!

Мрачный, двухголосый смех нарушил покой скромной лачуги. Но откуда? Кто смеется? Ни зги же не видно, вокруг только тьма и ничего больше.

— Ха-ха. – с трудом выдавил из себя дрожащий человек. – Ригг это ты? Это чего за шутки такие, твою мать? Совсем не смешно!

— Ригг тебе не сможет ответить... – голос из угла комнаты теперь не шипел, а звучал твердым, в меру низким тембром.

— …никогда. – второй все так же ядовито шептал.

— А почему? — глупо выдавил Брим.

Да к чему эти нелепые вопросы когда нужно бежать? Ухватившись за эту ниточку просветления, испуганный разум подсказал также единственно правильный план действий: окно, бить и наутек. Бежать куда годно, главное быстро.

Окно находилось совсем близко, что Бриму пришлось очень кстати, не нужно приближаться ни к одному из темных углов с пугающими голосами. Пора действовать! Посильнее замахнувшись своим единственным оружием, старым сапогом, он ударил по небольшому окну и услышав треск ломающегося стекла, враз ринулся на свободу. Стекло врезалось в ноги и руки, но страх пронизывал сильнее.

Оказавшись на улице, босой и в одних портках Брим ни секунды не потратил на раздумья, лишь вынул продолговатый кусок стекла с большого пальца ноги и ринулся со всех сил в мрачную пустоту спящего города. Несколько последующих мгновений, его мир состоял исключительно из собственного тяжелого дыхания, шлепков голых ног по мостовой и едва приметных очертаний домов вдоль бесконечной улицы. Слепой забег окончился, как только Брим завидел узкий переулок, слегка освещенный свечой, в окне одного из домов.

И где они? Кто они? Чего они хотят? Куда они исчезли?

Брим прильнул к стенке, беспокойно осматриваюсь вокруг. Никого. Ночь была прохладной, но леденящий холод страха не давал прочувствовать ни этого ни усталости после бешеного бега. Брим ощутил, что самообладание понемногу возвращается к нему, дыхание становится ровнее и конечности перестают дрожать. Тишину ночи разорвал уже знакомый мрачный голос из темной пустоты:

— Куда ты так спешишь, Брим?

В груди что-то оборвалось, и затравленный человек снова ринулся наутек, не имеющий больше терпения сдерживать себя, стал криком молить о помощи:

— Спасите! Спасите кто-нибудь! Пожалуйста! Умоляю! Призраки! За мной гонятся призраки! Помогите!

Не помогло. Только в некоторых домах загремели задвигающееся засовы. К одной из таких дверей кинулся Брим, и начал безумно колотить трясущимися руками, прибавляя все большей и большей отчаянности каждому удару. Но дверь оставалась неприступной.