Поджигательница звезд

– А женщину в белом ты ему, надеюсь, не сдал? – спросил Алик. Ему, как натуре тонкой и трепетной, импонировала легенда о женщине в белом и не хотелось, чтобы следователь касался ее своими загребущими лапами.

– Не сдал. Насчет Якубова не знаю.

– А я знаю! Якубов и словом о ней не заикнется. Теперь дело не бросишь?

– А ты бы бросил с таким козырем? Радлович фамилия редкая, это тебе не… – Он взглянул на Алика, хотел сказать «Дрючин», но передумал и сказал: – Шибаев.

– И где ты его будешь искать, этот козырь? И, главное, что тебе это даст?

– Посмотрим. А искать – это по моей части. Люблю поискать… что-нибудь. Кстати, у них уже есть версия, и весь мой жизненный опыт подсказывает, что они с нее не слезут. И тут возникает вопрос, зачем… – Он внезапно замолчал.

– Какая версия? – спросил Алик.

– Гомосексуальная.

– Какая?!

– Такая. На даче могли собираться представители сексменьшинств. Двое, во всяком случае..

– Откуда им это известно? И почему вдруг на даче? Сейчас это не преследуется законом, можно собираться где угодно, в городе, на квартире, а не переться черт знает куда.

– Следователь сказал, что у этих людей своя логика, они не такие, как мы, они другие, и в этой области, Алик, я не специалист, может, пришли по старой памяти… И потом, город – это всегда свидетели, а уединенная дача… сам понимаешь. Закон законом, а свидетели никому не нужны.

С этим утверждением Алик не мог не согласиться.

Глава 25 Конец сезона

Шибаев с трудом нашел молодежный лагерь «Зарница». До Ладанки доехал без приключений, а там спросил у местного жителя на велосипеде, и тот объяснил, что «напрямки по лугу килуметра два будет, а ежели на машине, вокруг, по шоссе, а потом через лес – так и все пять. Там на повороте есть указатель», – добавил он. Лагерь «Зарница». Но то ли Шибаев указатель пропустил, то ли его смыло дождем, однако поворот он проскочил.

Наконец он нашел лагерь. Парнишка в камуфляже, стоявший на часах, строго спросил, к кому он, и потребовал предъявить документы. Увидев удостоверение частного сыскного агентства, сказал: «Ух ты!» и уставился на Шибаева с любопытством.

– Мы закрываемся на зиму, – сообщил он. – Вадим Петрович и ребята пакуют вещи. – Он махнул рукой: – Идите прямо, не промахнетесь!

Шибаев пошел по дорожке к павильону в глубину лагеря. Здесь другой парнишка зычным голосом отдавал команды:

– Спальники сюда, ящики к воротам! Палатки аккуратно сложить и в мешки! Шульга! Что с вымпелами?

Он вопросительно взглянул на подошедшего Шибаева.

– Мне начальника лагеря, – сказал тот.

– Вадим Петрович на реке. Мы закрываемся, второй день уже укладываемся. К реке вон туда!

Песчаный пляж был идеально чист, и Шибаев невольно вспомнил загаженный городской. Деревянные мостки, спасательная вышка, несколько красных грибков и деревянный павильон-раздевалка – все производило впечатление нового, во всем чувствовалась хозяйская рука. Высокий мужчина, стоя у грибка, растирался полотенцем. Закончив, потянулся за одеждой. Шибаев увидел белые уродливые кляксы шрамов от пулевых ранений – два под правой лопаткой, один на плече. Мужчина, почувствовав чужой взгляд, резко повернулся и замер на миг. Потом кивнул и спросил:

– Кто нужен?

– Вадим Петрович Костарчук, – ответил Шибаев, подходя. – Строго тут у вас!

– Строго, – согласился мужчина. – Я Вадим Петрович. С кем имею честь, так сказать? И по какому поводу?

Шибаев представился и сказал:

– Я хотел бы поговорить с вами о Радловиче.

– Нашел все-таки, – отозвался Костарчук. – Ну, пошли, поговорим.

Он, не торопясь, закончил одеваться и, не глядя на Шибаева, зашагал в сторону от лагеря, к лесу.

Шибаев помедлил, и Вадим Петрович сказал, оглянувшись:

– Боишься? – после чего Александр решительно зашагал следом. – Как ты вышел на меня? – спросил начальник лагеря, когда они уже углубились в лес.

– Через участкового Дыбенко, Павла Никитовича, он уже на пенсии, но то дело помнит.

– Я так и думал, что толковый следак докопается. Что он тебе рассказал?

– Что в восемьдесят шестом, в сентябре, на генеральской даче задержали четверых – двоих пацанов-подростков, Радловича и Костарчука, а также известного*censored*гана Вову Семенова и *censored*тку по кличке Марина Влади – настоящего имени ее он не помнит. Они ничем особенным там не занимались, сидели, травили байки, пили водку и ели хозяйские консервы. Соседи заметили свет в пустом доме и вызвали милицию. До суда дело не дошло – пацанов отпустили, надрав уши, Вову пожалели, ему оставалось полгода до армии, решили не портить биографию, а женщина вообще неизвестно куда делась.