Подземный рейд

– Хамье, – резюмировал Шаржуков. – Чему тут удивляться. Он всегда такой… таким был. Горбатого могила исправит. А Егорычу передай, закусывать надо. До свидания, печень, здравствуй, делириум. Белая горячка по-научному.

– Э-э, нет, Егорыч был не один. Он с напарником проверял клуб «Трясина». На выходе с Плевком и столкнулись. Они входили, а этот крендель выходил. В дверях и столкнулись. Нос к носу.

– Знаю я этот гадюшник. – Шаржуков потер подбородок. – А высотники что там забыли, это не их зона ответственности.

– Так… подработка, – неопределенно пожал плечами Паскарь, не вдаваясь в подробности. У всех каэсэсовцев имелись свои маленькие секреты.

– Значит, жив курилка.

– Выходит, что живой, а нас держиморды на допросы тягают, – мотнул головой Алексей. – Мне эти непонятки не по душе. Надо бы разобраться.

– Так что делали высотники в «Трясине»? – Шаржуков попытался прояснить обстановку. – Давай колись!

– Сегодня у них там шабаш. Хэллоуин отмечают, – снова ушел от прямого ответа Сергей. – Так, общую профилактику провели, чтобы праздник прошел без накладок. Публика там тусуется специфическая, но денежная. За одну такую костюмированную вечеринку они трехнедельную выручку поднимают.

Официантка принесла водку и закуску.

Паскарь разлил графинчик по кругу. Выпили по первой, а затем – по второй и не последней. Успокаивающее действие алкоголя на психику каэсэсовца никто не ставил под сомнение. Главное – не переборщить с этой микстурой. Кто может осудить лифтеров, мерно и методично напивающихся в свободное от службы время? Только тот, кто ни разу не спускался в подземные лабиринты и не сталкивался нос к носу с мутантами.

– Надо сегодня же сходить в клуб, – сказал Шаржуков. – Там и посмотрим, что к чему.

– А нас пустят в «Трясину»? – вяло поинтересовался Бормотов. – У них столики заказывать заранее надо, даже без всяких праздников.

– Нам везде и всегда рады. – Олег внушительно пристукнул кулаком в раскрытую ладонь.

– Стремно как-то все это. – Паскарь неожиданно мелко перекрестился и потянулся к графинчику с водкой. – Не нравится мне эта затея! – почти выкрикнул в лица товарищам каэсэсовец.

– Хватит, – поморщился Шаржуков. – Вместо того чтобы брызгать слюной, пошел бы с нами.

– Неохота. Кости ломит к непогоде.

– Значит, ты с нами не пойдешь? – на всякий случай уточнил Олег, хотя и так было ясно: придется идти на праздник вдвоем.

– У меня насморк, и скоро будет дождь, а может, и гроза.

– Ты же каэсэсовец, – с хохотком встрял в разговор Леша. – Когда тяжело на душе, подумай о Родине! Сразу все наносное уйдет на второй план.

– Тогда у меня точно ангина будет, – вяло огрызнулся Сергей. – Тоже мне патриот выискался. От тебя так и разит квасным патриотизмом.

– Вот! – Бормотов победоносно поднял вверх указательный палец. – Вот! Я так и знал, что он спрыгнет с темы, – выдержав многозначительную паузу, Алексей мстительно добавил: – А от тебя разит водкой.

Стоит сказать, что и от него явственно тянуло отнюдь не квасом.

– Каждый год одно и то же. Ничего не меняется. Этот праздник у меня в зубах навяз, – покривился Сергей, накалывая на вилку кусок заветренной буженины. – Подростки через одного одеваются клыкастыми вампирами. Юношеский максимализм, ничего с ним не поделаешь. Одинокие сорокалетние бабцы наряжаются феями и искательно заглядывают в глаза всем попадающимся на их пути мужикам, в готовности выполнить любое их желание. Ну и волшебницы… Ходячие гормоны на туфельках с высокими каблуками.

Паскарь, чтобы не встречаться взглядом с приятелями, подчеркнуто внимательно разглядывал осеннюю хмарь за окном, будто ничего интереснее в жизни не видел. За что и заработал мрачный взгляд Бормотова.

– Тяжелый ты на подъем, Серега, – криво ухмыльнулся Олег. – Так трепетно заботишься о собственном здоровье. Понимаю.

Паскарь перестал смотреть в окно, перевел взгляд на уже полупустой графинчик, стоящий перед ним:

– Дождь собирается. Не пойду я с вами в «Трясину».

И не пошел. Остался в одиночестве коротать вечер в «Хоттабыче».

Вечером тридцатого октября по улицам Москвы уже вовсю шныряли стаи нарядной нечисти. По-осеннему рано темнело. Город стремительно входил в предпраздничный режим Хэллоуина, старательно примеряя новую маску. Ночь, полная взрослых шалостей и веселья, приближалась.

Правда, в отличие от рядовых обывателей, каэсэсовцы справедливо считали, что Хэллоуин начинается для них не в конце октября, а каждый день. И все из-за повседневного общения с мутировавшими тварями, далеко обставившими ряженых.