Подземный огонь

Зрелище, конечно, было неподобающим для королевских покоев, но, как я давно понял, в аквилонском дворце нравы отнюдь не столь чопорные, как у нас в Бельверусе. Хальк ворвался в Оружейную, в которой Конан собрал Малый государственный совет, словно вихрь, едва не выломав двери. Вслед за библиотекарем вбежала, скрежеща когтями по паркету, жутковатого вида зверюга, по пристальному рассмотрению оказавшаяся самым настоящим грифоном. Я не слишком удивился, благо Конан уже успел мне рассказать, что содержит во дворце эту тварь ради Халька, который надеется вытянуть из нее побольше сведений о Боссонском Ямурлаке. Грифон остановился у самого стола и, наклонив голову, обвел нас всех взглядом больших желтых глаз. Канцлер, судя по виду, перепугался и едва поборол искушение потянуться к оружию, висевшему на стене у него за спиной.

Следом за этой парочкой, еще более-менее естественно выглядевшей в королевских покоях, вошел Эйвинд. Увидев нашего селянина, Публио едва не поперхнулся собственной слюной. Мало того, что Эйвинд комплекцией не уступал королю Конану, а ростом даже превосходил на два пальца, он еще и выглядел так, будто находился не во дворце одного из королей великих государств заката, а у себя в деревне. Белая холщовая рубаха с зеленой вышивкой, штаны, заправленные в мягкие кожаные сапоги, перевязанные крест-накрест полосками рыжей кожи, и меховая безрукавка из медвежьей шкуры. Рядом с Публио или герцогом Просперо Пуантенским, к которым (если смотреть на роскошные одеяния) более всего подошло бы слово «расфуфыренные», Эйвинд смотрелся самым настоящим варваром, явившимся вместе с соплеменниками громить захваченный город. Для полного сходства ему недоставало лишь громадной секиры на плече.

— Прости, господин мой, — Эйвинд почтительно глянул на Конана. — Мы в коридоре сшибли кого-то…

— Удалитесь! — тоненько выкрикнул Публио. — Здесь королевский совет! Барон Юсдаль, ты будешь наказан!

— Хальк, — Конан строго посмотрел на библиотекаря. — Что за дурацкие выходки? Сейчас не время для шуток.

— Да я и не шучу! Я придумал, что делать! — выкрикнул Хальк. — Мы его утопим!

— Мне кажется, — вкрадчиво начал Просперо, — что сейчас утопят тебя. Этим займемся мы вместе с королем и господином канцлером… У нас, смею тебе заметить, серьезное дело!

— Какие вы, люди, бестолковые, — грифон невозмутимо обошел стол, и, не обращая внимания на вытаращенные глаза Публио, сцапал клювом утиную ножку с блюда, принесенного из кухни перед началом Совета. Проглотив ее, зверь прошел мимо меня, коснувшись теплым боком моей руки, и улегся возле жарко горящего камина. — Как вы вообще умудряетесь жить на свете, если не слушаете друг друга? — едко добавил он.

— Это переходит все границы! — снова заверещал Публио, но Конан остановил возмущенную речь месьора канцлера повелительным жестом руки. Надо полагать, он понял, что Хальк неспроста вломился на Совет.

— Рассказывай, — потребовал Конан.

— Эйвинд, давай бумаги, — библиотекарь повернулся к асиру. — Уберите со стола, я сейчас все объясню.

Для Публио и Просперо предложение «убрать что-то со стола» было равнозначно рекомендации сходить и помочь в работе дворцовому золотарю. Поэтому менее привычные к слугам я и Конан сами быстренько переставили (вызвав радостное оживление грифона) блюда с холодным мясом и фруктами на пол, оставив лишь кувшины с вином и бокалы. Хальк вместе с Эйвиндом, от которого, к великому негодованию Публио, вкусно пахло пивом, развернули принесенные свитки, прижав загибающиеся углы увесистыми кувшинами.

— Вот, посмотрите на эти красные пятнышки на карте, — сумбурно начал Хальк…

…Это прозвучит странно, но Конан, плюнув на государственные интересы и неписаные уложения об отношениях с соперничающими странами, пригласил меня на свой Совет. Думаю, здесь сыграла свою роль наша старая дружба. Однако, когда Конан представил меня герцогу Пуантенскому и канцлеру, едва не случился конфуз. Величественный старик Публио, услышав, что я — Мораддин, граф Эрде — представляю с столице Аквилонии немедийского короля, сделал, разумеется, вежливую мину. Но едва король заметил, что я начальствую над пятым департаментом государственной канцелярии Бельверуса, канцлер едва не упал в обморок. А Просперо, непонимающе взглянув на Конана, спросил:

— Но, мой король… Быть может, следовало бы пригласить и барона Гленнора?

Я усмехнулся в душе. Гленнор — очень умный и проницательный человек — занимался тем же ремеслом, что и я. Разница лишь в том, что я служу королю Нимеду, а барон Гленнор — Конану. Сомнения герцога Пуантенского были понятны — где ж такое видано: зазывать на закрытый совет начальника тайной службы страны-соперника?

— Не будем звать, — отрезал тогда Конан. — Гленнор живет за городом, дожидайся его… Послушай, Просперо, мы в конце концов собрались поговорить не о планах захвата Немедии.