Подземный флот маркшейдера Вольфа

— Итак, имею честь представиться, — продолжил аристократический пацан, не обращая никакого внимания на прохожих, тормозивших от изумления около машины, — Георгий Януариевич Веледницкий. Для общества в целом и прочего официоза — князь Гэ Я Веледницкий, для своего круга просто Георгий, для самых близких — Жорж. Принимая на вид важность нашей встречи и отсутствие сословий в данный момент линейного времени, можно пока сразу остановиться на среднем — Георгий.

И он подал руку, не снимая перчатки…

Нет, правда, у Кита закружилась голова. А еще у него рот онемел, и язык — во рту. А еще ему показалось, что он говорить разучился. Потому что так складно и витиевато он, конечно, ответить никогда бы не смог… В общем, чего-то стыдно стало. Хотя заговори он, как этот пижон, в классе, хоть с той же Ленкой, она бы заржала и пальцем у виска покрутила.

— Ах да… — качнул головой аристократический пацан, он же князь, поняв оцепенелость Кита по-другому. — Я забыл про ваши простые и здоровые обычаи.

Он неторопливо стянул с руки большую перчатку и снова подал руку Киту.

— Никита. Демидов. Можно Кит, — пожимая княжескую руку, пробубнил себе в нос Кит.

Несмотря на то, что рука князя Гэ Я Веледницкого только что грелась в перчатке, она показалась Киту прохладной. Но рукопожатие было крепким. Все-таки явно живым человеком был этот князь, а не призраком.

— Пока остановимся на Никите, достопочтенный Никита Андреевич, — сказал князь, ехидно, но не злорадно прищурившись.

Сердце кольнуло. Кит понял, что князь знает о нем… и раз узнал откуда-то отчество, то наверняка знает куда больше. Может, он следит за ним, Китом, давно. Может, и правда, залезал в его комнату с тайным обыском…

— А чтобы вы сказали Никита, если бы я предложил вам повторить летние каникулы? Прямо сейчас…

Какой дурак этого не захочет!

Кит так сразу невольно и ответил, только без слова «дурак», которого в данный момент линейного времени постеснялся. Он ответил просто:

— Кто ж не хочет?

— …И еще при этом поучаствовать в удивительном приключении, таком, что и сам Жюль Верн бы вам позавидовал… — Князь вдруг нахмурился. — Хотя Жюль Верн для вас старье, рухлядь… Вы, вообще-то, знаете такого… можно сказать, старинного писателя Жюля Верна?

Ага, не все он знает про Кита, этот князь Гэ Я! Уже легче!

Кит, и правда, вздохнул с облегчением, дар речи стал возвращаться к нему.

— Знаю, — кивнул он. — Путешествие к центру Земли. Кино смотрел. Еще про капитана Немо.

— Прекрасно, — искренне обрадовался князь Веледницкий. — Так что вы скажете?

Никита еще не знал, что сказать и во что поверить.

— А можно это… без «вы»? — спросил он, подумав, что это взрослое «вы» его больше всего напрягает и мешает соображать.

Князь поморщился, подумал.

— Можно, полагаю… но немного позднее… для этого мы должны… — И он сказал такое словечко: — обвыкнуться… — И снова оживился: — Так соглашаетесь на редчайшие, можно с полным правом сказать, уникальные каникулы?

А что бы вы ответили, попав в такую «редчайшую, уникальную» ситуацию?

А Кит, всегда друживший со своей головой, ответил так:

— Так перемена скоро кончится… Откуда их взять, летние каникулы? Целых три месяца.

Князь весело улыбнулся. В глазах его сверкнули огоньки.

— Великолепное самообладание и очень трезвая оценка окружающего, — с большим уважением признал он. — На это мы и надеялись…

«Кто это „мы“?» — про себя с опаскою спросил Кит, но пока промолчал.

— Вы допускаете путешествия во времени? — напрямую спросил князь, пытливо глядя прямо в глаза Кита.

Вот оно! В глубине души Кит уже начинал догадываться… Он знал, что ученые допускают, но пока это все — фантастика. Мама не верила совсем. А папа был уверен, что такие путешествия возможны, и даже тайно от всего мира происходят…

— Наука начинает допускать, — ответил Кит, сам удивившись, что ответил очень важно и официально.

— Прекрасно! — вздохнул с облегчением князь — Так за чем дело стало?

— Так перемена же… — невольно гнул свое Кит.

— Вот тут вы изменили логике. Разве трудно догадаться, что, отправившись в прошлое, в летние каникулы, вы вернетесь обратно в ту же временную точку? — уязвил князь Кита. — И еще успеете погулять на той же самой перемене, придя в класс повзрослевшим на пару-тройку месяцев, окрепшим, узнавшим много нового… Вы даже получите полное право справлять свой день рождения на три месяца раньше. Разумеется, тайно.

Кит слушал. И ему ничего не оставалось, как только соглашаться со всеми выкладками.

Но его математический, комбинаторный ум все не успокаивался.

— А почему именно я? — задал он главный вопрос.

Что и подтвердил князь:

— Да, это главный вопрос, — важно признал он. — Рассказывать долго. Во многое вы сейчас точно не поверите… Пока не убедитесь сами на месте. Множество обстоятельств. И вот это — не последнее.

И князь небрежно указал куда-то назад, за спину Кита.

Кит перевернулся в кресле, посмотрел — и обомлел. Хотя в такой ситуации он и так был… скажем, слегка не в себе. Но увидев такое…

Прямо за ним, на заднем сидении, стоял точно такой же граммофон, как у папани, и на нем лежала черная пластинка.