Подземный флот маркшейдера Вольфа

- Не беспокойтесь, Никита, - сказал князь, явно предвидя растерянность, а заодно и священную ярость Кита. - Все уже прояснилось. Евсеичи покаялись. Мы их простили. Это жандармы их еще месяц назад запугали. Вернее не их поначалу, а их младшую сестру, которая проживает со своей семьей в Москве и работает на ткацкой фабрике. Пригрозили, что отправят всех на каторгу, как изменников и "пособников немчуры", а детей - в приют. Обязали ее отправиться сюда. Для виду - в гости к братьям, которых она давно не видела и по которым ужасно соскучилась, а на деле - прочистить близнецам-братьям мозги и передать послание начальника жандармерии с приказом тайно сдать вас в его руки. Пришлось выручать всё семейство их сестры, как и вас. Так что денек выдался хлопотливый, и на нашем боевом ковчеге народу прибыло.

Пока князь красиво говорил на ходу, Евсеич с робким видом стоял в дверях, растерянно и испуганно глядя на Кита и даже как будто не замечая невероятной ноши в его руках. И вдруг он, Евсеич, бросился по парадной лестнице вниз и... бухнулся перед Китом и княжной на колени!

- Простите нас грешных, Никита Андреевич! - прямо-таки старинно возопил он за себя и брата-близнеца, который отсутствовал по неизвестной причине.

Кит облился потом от стыда и неловкости, хотя, как серьезному путешественнику во времени, ему пора было привыкнуть к этим крепостным пережиткам.

- Бог простит, боцман, а мы давно простили, - сокрушенно ответил за Никиту князь и стал поднимать-тащить "боцмана" с земли. - Когда ж ты, наконец, оставишь эти холопские замашки?! Так мы никогда никаких врагов не осилим.

- Клянусь, батюшка Георгий Януариевич! Клянусь, ваше сиятельство! - приговаривал, тяжело поднимаясь, Евсеич. - Нынче же оставлю.

- Прими-ка лучше у Никиты Андреевича сию драгоценную ношу, - довольно властно попросил князь Евсеича. - И поосторожней. Она слегка повреждена. И Настю живо зови. Я сейчас подойду и окажу необходимую помощь.

Кит стоял, как столб, и молчал.

Княжна пошевелилась в его руках, подавая новые признаки жизни.

- Да-да, Никита. Отдай меня. Теперь уже можно, - очень даже ласково попросила она. - Спасибо тебе. Я у тебя так хорошо пригрелась.

Кит как стоял, так и стоял. Евсеич сам осторожно вынул княжну из его окаменевших рук.

Пока происходила передача из рук в руки ценного груза, князь со странно-недоуменной улыбкой смотрел на Кита. Потом он, как и Кит, проводил глазами Евсеича, уносившего княжну в дом. Та уже в дверях махнула из-за Евсеича рукой. Тогда князь снова обратил свой гордый княжеский взор на Кита.

- Так вы уже с Лизой на "ты"... - заметил он, как ни странно, без ехидства и подколок, а напротив, будто с завистью и восхищением.

И вдруг совершенно изменился. Даже цветом лица. Как будто порозовел и ожил князь. И взгляд его стал теплым и дружеским.

- Жорж, - вдруг сказал он и протянул Киту руку.

Кит не понял и только похлопал глазами.

- Думаю, нам тоже пора перейти на "ты", - сказал князь. - Отныне зови меня просто Жоржем. Так меня отец звал... вернее, зовет.

И князь вдруг, не дождавшись рукопожатия, убрал руку, стянул с нее перчатку, снова протянул и сказал:

- Прошу извинить меня...

Кит, наконец, понял... и сразу простил князя. И облегченно вздохнул.

- Кит, - сказал он и пожал мягкую и теплую княжескую руку.

Но все-таки пожал с невольной осторожностью - князь как-никак, живой, настоящий князь!

- Если позволишь, я предпочту звать тебя по имени, - чуть прищурился князь. - А твое прозвище, как особую привилегию, оставлю сестре. Ты её спас. Я благодарю тебя, Никита, мы все перед тобой в вечном долгу.

Кит чувствовал, что стоит весь холодный и тяжелый, а уши начинают гореть.

- А нас сейчас не атакуют? Не разбомбят? - нарочно отвлекся он на более важную тему и посмотрел вниз, в сторону поля.

Сквозь деревья плохо было видно. Но ясно было, что никакой армии, идущей на приступ усадьбы с боевым кличем, в ближайшее время не ожидается. Стрельбы слышно не было: судя по всему, Александр Македонский уже растратил все патроны...

Только Кит об этом подумал, как послышался скач - и будущий завоеватель древнего мира появился на белом скакуне. Осилив подъем, он сразу перевел коня на шаг и, как ни в чем не бывало, проехал мимо князя и Никиты, только легко махнув рукой с револьвером и бросив какое-то слово. Сделав дело и разогнав врагов, он теперь держал путь к конюшне.

- Александр Филиппович сказал, что они отступили обратно в лес. Так я и думал. Сюда не сунутся, уверен, - успокоил князь и так не особо взволнованного Кита. - Хотя, полагаю, оцепление в ближайшие часы усилится... Да и нам пора выходить в боевой поход. Уж извини, Никита, но развеяться и отдохнуть тебе особо не придется. Как капитан, даю на личное время не больше часа. И потом за дело... Да, кстати! А где граммофон?!

Поздно хватился князь!