Подземный флот маркшейдера Вольфа

Ему стала понятна идея этого похода, этой хитрой ловушки завуча. За такой нестандартный подход к работе с трудным подростком ей надо было сказать «спасибо».

– Просто не мой день, - сказал вместо «спасибо» Кит.

- Какое у тебя прозвище? – вдруг спросила Нонна.

- Кит, - удивился Никита Андреевич Демидов.

- Так вот, Кит, слушай.

Нонна поставила чашечку и так пронзительно посмотрела на Кита, как раньше смотрел на него, наверно, только суперопасный Лев Константинович. Только во взгляде завуча не было чего-то такого… Душевно-сладкого и одновременно коварного, что ли…

- Я очень хочу вытащить тебя из этого… - Она осеклась. – Из этого тупика.

Марьяша, пожалуй, могла сказать более определенно – «из чего»… если бы снова вышла из себя.

- Я бы никогда тебе этого не сказала… потому что не люблю типичных вундеркиндов. А ты – не типичный вундеркинд. И я никогда не хотела сделать из тебя такую публичную надежду школы. Хотя могла. Тебя бы тащили, на ручках носили бы… до медали бы дотянули. Как тебе роль «великой надежды»?

- Не очень… - честно признался Кит.

- Вот-вот, директор со мной согласился, и мы приостановили этот процесс, - сказала Нонна.

«Надо же!» - еще немного удивился Кит.

- Как ты понимаешь, это большой секрет, - добавила Нонна.

Надо думать!

- Я очень хорошо знаю, на что ты способен, - сказала Нонна.

И это Киту уже растолковали по полной программе сто лет назад.

- И я вижу, что по натуре ты не типичный «ботаник», и если дать волю твоему самолюбию, то лет через пять, из тебя выйдет совершенный интеллектуальный киборг, презирающий всех и вся.

А вот такой прогноз был для Кита новостью.

- И сейчас ты на распутье… и я, представь себе, не знаю, что делать… - Нонна вдруг снова осеклась, и глаза ее словно потухли.

Она сделала глоток кофе, подумала. И стала вдруг говорить очень тихо, очень доверительно:

- У меня когда-то был очень близкий друг… он был во многом похож на тебя. Очень талантливый математик. И такой же отъявленный пофигист, как ты…

Вот оно! Есть и вправду в мире людей вещи и явления, которые нормальным литературным языком ну никак не назовешь!

- Таким пофигистом и остался… - Нонна почему-то говорила все тише, все глуше. – До конца школы все было вроде бы нормально. Школа его тащила в математические гении… Мама с папой убеждали, что он – прямо супергерой. А потом вдруг, после школы… полный срыв… Он стал наркоманом… В конце концов повесился… Накануне своего двадцатилетия.

Кит сидел, будто влипнув в стул, и не то, что свой сок пить, вздохнуть-то боялся. Что-то жуткое накрыло его вдруг - такое, с чем он еще не имел дело ни в каком самом темном подвале…

Нонна Николаевна опустила глаза, потом снова подняла взгляд на Кита. И Киту совсем не по себе стало. Казалось, Нонна Николаевна силится перетерпеть приступ сильной боли.

И она вдруг сказала:

- А я, между прочим, его очень любила… Первая любовь, представь себе…

Киту показалось, что в глазах Нонны Николаевны собираются слезы – и уже блестят, блестят… вот-вот прольются.

- Меня мама с папой не убеждают, что я супергерой… - вырвалось у Кита, словно только такие слова и могли успокоить Нонну Николаевну.

- Я знаю… и это радует… - улыбнулась она.

Несколько мгновений они молчали.

- …И я ничего не могла сделать, понимаешь? Ничем помочь не смогла, – вдруг едва слышно добавила Нонна Николаевна и вдруг сразу же спросила… без всяких-таких взрослых усмешек. - Может, ты влюбился, а? Поэтому и голова не на месте… У тебя самый хороший возраст для первого взрыва…

- Какого взрыва? – не понял, но слегка вздрогнул Кит.

От всей этой обстановки, от такого разговора с завучем он растерялся никак не меньше, чем от первого знакомства с князем, его сестрой и всем прошлым веком вместе взятыми.

- Атомного… Сердечного, - улыбнулась Нонна Николаевна и… и резко сжала и разжала кулак прямо против своего сердца.

Кит попытался разобраться в себе. Ленка Пономарева?.. Только теперь он скорее ненавидит ее от всей души, чем… это… того… И вообще, не до Ленки, когда княжна Лиза погибает… вот-вот разобьется насмерть на своем аэроплане, подбитом какими-то неизвестными гадами! А он тут сидит и апельсиновый сок спокойненько попивает! И тоже ничего не может сделать…

Нонна Николаевна что-то заметила.

- Что-то случилось, да? – тихо спросила она. – Извини, что лезу тебе в душу. Но момент, по-моему, критический. Дальше так не может продолжаться…

Да, момент, похоже действительно наступил критический. «Момент истины» - так его вроде называют… Надо было что-то срочно делать. И опять не просто так вскочить и побежать: надо было что-то делать разом со всей жизнью.

- Вы не поверите, Нонна Николаевна, - выдавил из себя Кит, когда представил, что будет, если он начнет тут признаваться во всем и во вся…

Может, она и вправду подумает, что он стал наркоманом и теперь весь живет в жутких глюках…

- Я очень постараюсь, - пообещала Нонна.