Подземный флот маркшейдера Вольфа

Не успел Кит потрясти головой, чтобы вытрясти из нее этот въевшийся в мозги скринсейвер, как прямо перед ним вся темная стена пошла радужными волнами, и между стеной и кроватью, где не то что встать, но даже ногу просунуть больно, вдруг появился, типа, призрак. «Типа» - потому что совсем не прозрачный и на вид настоящий живой человек. Это был пацан немного постарше Кита, одетый, как невыносимый пижон. В сером клетчатом костюме, в ослепительно белой рубашке, при узком черном галстуке и даже со сверкающей заколкой в нем. Лицо у него было такое, правильное и взрослое, на какое девчонки смотрят… ну так вот смотрят, когда все сразу, как тупые дуры, становятся. Это называется «с обожанием».

Кит лежал и смотрел, то ли открыв рот, то ли не открыв – он не запомнил как.

Пижонский пацан тоже смотрел на Кита, но как будто увидел его перед собой не сразу, а когда увидел – как будто страшно удивился.

- Надо же, получился, наконец! – сказал он, этот пижон.

Кит успел обидеться в глубине души: получалось, что это получился он, Кит. С какого это…

А стильный, прямо-таки аристократический такой пацан повернулся в сторону и стал звать громко так – если бы не орал папанин граммофон, родители Кита наверняка бы услышали и удивились, почему из комнаты сына доносится чужой голос.

- Лизон, Лизон! У тебя всегда терпения не хватает. Смотри!

И тут стало происходить самое страшное. Рядом с этим пижонским пацаном взмахнула в воздухе человеческая рука в коричневой перчатке с длинным широким раструбом… представляете, одна, без тела! А потом в одно мгновение к руке образовалось все остальное. Всем остальным была… да, да, девчонка! Похоже, ровесница, Кита, а ростом на голову ниже первого призрака. Она была во всем кожаном, в такой явно дорогой и моднющей коричневой коже, в свитерке с высокой горловиной, а главное, на голове у нее был старинный, но по виду явно совсем новый летный шлем с большими пилотскими очками на лбу.

Девчонка выглядела очень занятой – будто ее только что отвлекли от очень важного дела и решили показать какую-то нестоящую фигню. Она посмотрела на Кита так же строго, как недавно маманя, заглянувшая в дверь… но, в отличие от мамани, вошла к Киту не через нормальную дверь, а через стену, и к тому же чего-то вдруг сильно смутилась… и даже, не сказав ни слова, снова исчезла, отступив назад, прямо в стену.

Но только успел Кит моргнуть, как девчонка-призрак появилась вновь. Она свела свои черные острые бровки, которые сразу запомнил и которых сразу забоялся Кит, и, словно отмахиваясь от него, Кита, хмыкнула:

- Это что, вот этот самый троглодит?!

- Элиз, он же, если и не видит нас, то может прекрасно слышать, - укорил моднющую девчонку стильный пацан. – Мы же слышим с тобой «Последний рейс» редкого баритона Барвинского из его дома... Значит, и он может слышать нас. И потом ты всегда спешишь с выводами, ты даже не присмотрелась.

Как же, не видел Кит этих наглых пришельцев! Видел еще как! Вот бы еще чем-нибудь запулить в них тяжелым, подумалось ему… Да все тело онемело, как чужое стало… Страх он и есть страх, даже если в мыслях ты еще смелый…

Девчонка чуть наклонилась вперед и сделала такое движение, будто собралась пойти прямо по кровати и разглядеть Кита поближе и сверху, как неизвестное, но, наверняка, злостное насекомое.

Кит дернулся, накинул на себя одеяло – и тут только похолодел до мозга костей. Он же вот так, в одних трусах, лежал перед не понятно как и откуда взявшимися в его комнате пришельцами! Перед этой явно злющей и ехидной, хоть и смазливой девчонкой! Хоть и призраком каким-то, которого в его комнате никак быть не может!

- Лизон, осторожней! Ты же сотрешь картинку раньше времени! - с тревогой предупредил аристократический пацан.

Киту стало еще страшнее… хотя, наверно, не страшнее, а – не по себее… Хотя так не говорят, но вернее не скажешь. Настоящего страха он вроде не чувствовал, не сознавал, как часто случается, когда люди сталкиваются с аномальными явлениями.

Девчонка, тем временем, пробормотала в ответ что-то не по-русски – похоже, по-французски - и развела руками. Аристократический пацан посмотрел на нее и очень по-взрослому сокрушенно покачал головой. А потом повернулся к Киту и, вздохнув, сказал:

- Все, кончается.

Вот тут Киту стало по-настоящему страшно – и он потянул одеяло на себя.

Уже потом, позже… полежав немного, он понял, чтО же кончалось - это за стеной кончалась песня про «последний рейс». Романс этот фигов…

Как только старая пластинка затихла, так вдруг сразу все призраки исчезли, разлетающиеся звездочки потухли – и в комнате снова стало совершенно темно и жутко тихо.