Подземный человек

Не могу сказать, что до этой минуты испытывал большое удовольствие от нашей подземной экскурсии, однако надежда на таковое была полностью уничтожена, когда я понял, что захвачен совершенно нелогичным, но глубоко укоренившимся страхом. Безо всякого предупреждения меня заполонила уверенность, что сейчас я буду отрезан от того драгоценного кружка света. Мое дыхание мгновенно ускорилось до пыхтения загнанной собаки, сердце бешено заколотилось о прутья грудной клетки. Неизбежный обвал собирался отрезать нас. Безликий противник помышлял нас запереть. Тот же чудовищный страх охватил меня, когда я входил в гостиную сестер Дубли, но здесь не было их добрых слов, чтобы утешить меня, не было их тихой уверенности, чтобы меня успокоить. Я был полон трепета; он болезненно оживлял во мне каждую мышцу. Мой собственный детский внутренний голос умолял отказаться от путешествия, броситься по проходу назад. «Опасность! — настаивал голос. — Беги к свету, пока он не исчез!»

Что ж, я сделал все, что в моих силах, чтобы заглушить этот голос. Я заткнул уши и стиснул зубы. Я из кожи вылез, чтобы вернуть дыхание в норму, повторяя себе снова и снова: «Ты в порядке, старина. Ты в порядке». То была отчаянная и жалкая борьба, но я принял твердое решение, что разум должен взять верх. Когда, наконец, мне удалось немного прийти в себя, удалось на миг достичь почти полного равновесия, я обнаружил, что на несколько ярдов отстал от Меллора с его лампой. У меня совершенно пересохло во рту. Я тяжело сглотнул и поспешил во тьму.

Я продолжал идти, вытянув руки перед собой (они напоминали скорее усики насекомого, чем конечности человека). Примерно каждые пять шагов я останавливался и проводил пальцами по стенам тоннеля — почувствовать, много ли вокруг меня пространства для дыхания. Казалось, что лишь этот ничтожный жест, когда мои ладони упираются в скалу, не дает ей сомкнуться на мне и раздавить меня до смерти.

Дважды Его Преподобие спотыкался. Оба раза он восклицал: «Осторожно». Слова уносились по тоннелю, сперва возвращаясь одним эхом, затем вторым, третьим, четвертым, пока все они не сливались в безумный оглушающий рев. Когда я услышал, как он поскользнулся в третий раз, опять воскликнув: «Осторожно», я чуть не сошел с ума. В тоннеле не хватало места и без этих сумасшедших голосов, летающих повсюду.

Потолок тоннеля теперь опустился до такой ничтожной высоты, что буквально упирался нам в спины, так что оба мы практически ползли на своих жалких руках и коленях. Время от времени я говорил себе: «Я развернусь и мигом выберусь отсюда», при этом все меньше надеясь, что для подобного маневра достаточно места. Голова моя почти лопалась от давления, а оба плеча терлись о скалу, когда мне показалось, что я чувствую легкое дуновение ветерка на своем лице.

В следующую минуту мы с Меллором выкарабкались из тоннеля, распрямились и стояли, потягиваясь и топая ногами. Мы вылезли в какую-то пещеру, возможно, тридцати футов в самом высоком месте, и, когда Его Преподобие поднял лампу над головой, ее золотистый свет озарил весь купол. Пещера нависла над нами, как огромные океанские волны, замороженные в ту секунду, когда они уже были готовы обрушиться.

Должно быть, я стоял там, зачарованный, несколько минут, пытаясь осмыслить это место. Повсюду было красновато-желтое свечение, будто бы исходящее из самого камня. Крохотные ручейки размыли стены зала, выточив из них скалистые пальцы и создав полное впечатление, что великан поймал нас в свою пригоршню.

Его Преподобие нашел подходящий валун на полу пещеры и присел на него со всем изяществом. Он поставил масляную лампу на землю рядом с собой и сложил руки с видом собственника, пока я продолжал расхаживать вокруг него, вбирая каждую деталь этого таинственного подземного места.

На мгновение пламя лампы качнулось, я увидел, как дрогнула моя тень на стене, — и это возымело на меня сильное, почти гипнотическое действие, как будто тень принадлежала не мне, а моему далекому предку, скачущему туда-сюда. И я подумал: «Он пытается заколдовать меня каким-то древним танцем».

Свет в этой пещере был таким ценным, а тьма так воинственна, что тень, которая вздымалась и опадала передо мной, казалась весьма уместной, а ее присутствие было, по крайней мере, столь же убедительным, сколь и мое собственное.

Его Преподобие обхватил руками колени, откинулся назад на своем камне и уставился в потолок.

— Ну, что вы думаете, Ваша Светлость? — услышал я его шепот, и эти слова тут же были подхвачены стенами пещеры и раскиданы повсюду. Мой ответ застрял в горле из страха, что может сотворить с ним пещерная акустика. Слово, слишком резко произнесенное здесь, может породить из разлетевшихся голосов настоящий бедлам. Но я молчал еще и потому, что необычная красота этого места почти лишила меня дара речи.