Подземные робинзоны

А Санин и Одинцов не теряя времени отправились выбирать деревья для будущего плота. Наметили десятка два деревьев и, не мешкая, приступили к валке. Легкий топорик, годный для заготовки топлива на туристский костер, не годился для рубки деревьев, и дело подвигалось медленно. За день, работая попеременно, краевед и учитель свалили всего четыре березы, очистили стволы от веток. Все были заняты делом, и только Аргус бегал от рыболовов к лесорубам и обратно. Трудились до позднего вечера. Бригада Ивана Антоновича наловила много крупной рыбы. Ее выпотрошили, подсолили и развесили над костром, чтобы вялилась и коптилась.

Следующий день прошел в тех же работах, только Светлана, в которой будущая женщина-хозяйка взяла верх над добытчиком, осталась в лагере. Она приготовила обед и отнесла его лесорубам, накормила ребят и доктора; не забывала следить за рыбой, что вялилась над огнем, и переделала еще много мелких, незаметных, но нужных дел.

Заготовка материала для плота заняла неделю. Очищенные от сучьев стволы перенесли к «верфи», где на другой день и начали закладку «судна». Это была самая важная часть работы. За неимением гвоздей бревна скрепляли остатками веревок, лозой, деревянными замками.

Доктор, наконец, выбрал время пойти на охоту с Аргусом, о чем давно мечтал. Скоро в той стороне, куда ушел Иван Антонович, раздались выстрелы. В воздухе закружили встревоженные чайки и голуби. Пока взрослые строили плот, делали к нему шесты и весла, ребята собирали грибы, в прибрежных скалах искали яйца голубей и чаек. Но время кладки давно миновало, и в редких гнездах ребята находили свежие яйца.

Мухин вернулся с охоты вечером, увешанный связками голубей, куликов и чаек. Ему даже посчастливилось добыть пару уток. Иван Антонович очень жалел, что мало захватил с собой в пещеру патронов: за одну охоту он израсходовал почти все боезапасы.

И вот пришел день, когда все было готово к отплытию; плот покачивало на воде, в корзины, мешки и рюкзаки уложена провизия, починена одежда и обувь, даже заготовлено несколько вязанок топлива.

— Завтра с рассветом отправляемся в путь, — объявил начальник отряда, по привычке еще раз проверяя все снаряжение.

— А не лучше ли провести здесь еще день? — спросил Сергей Денисович.

— Зачем? У нас все готово.

— По-моему, погода меняется. Посмотри.

Санин с тревогой взглянул на озеро. Еще недавно водная гладь была неподвижна, а сейчас по ней пробегали редкие морщинки, и о берег плескались маленькие волны. Уцелевшие деревья тоже слегка покачивались, трепеща листвой.

— Ты думаешь, ночью будет гроза?

— Или утром. Небо затягивают грозовые облака, и они мне не нравятся. Солнце опустилось в тучу. А есть народная примета: если солнце село в тучу, ожидай назавтра бучу.

— М-да… Ожидай бучу, говоришь? Тогда переезд надо отложить. Укрепим плот, чтобы его не унесло в озеро, снимем всю кладь, да и сами поищем надежное убежище.

— Правильно, — поддержал Санина Мухин. — Я сейчас позову ребят.

— Тогда — за дело. До вечера осталось немного времени, а ветер усиливается с каждой минутой.

Санин и Одинцов пошли к плоту, а Иван Антонович, собрав ребят, наладил переноску клади в укрытие среди камней. Работали до темноты. Ночь решили провести в одном из прибрежных гротов. Там развели костер и приготовили ужин.

Часа через два после наступления темноты ветер достиг ураганной силы. Он дико свистел и метался среди скал, поднимая тучи песка, расшвыривая мелкие камни. Напор ветра был так силен, что Сергея Денисовича, пытавшегося выйти из грота и посмотреть на озеро, сразу же сбило с ног. Обратно учитель вернулся уже ползком, цепляясь за выступы и прижимаясь к камням.

Внизу, невидимое в темноте, глухо стонало озеро. Удары волн по отвесным скалам напоминали пушечные выстрелы. Они раздавались все чаще и скоро слились в сплошной грохот, от которого звенело в ушах. Завихрения воздуха всасывали воду, закручивали ее и гнали водяные смерчи к берегу, обрушивая на встречные скалы. Брызги залетали даже в грот, где укрылись люди.

Буря бушевала всю ночь. Никто не спал, да и невозможно было хоть на минуту задремать, когда вокруг ревело, свистело и грохотало. Путешественники не могли разговаривать, не слышали собственных голосов. Высшей силы буря достигла к утру, о наступлении которого можно было судить лишь по часам. Все дикие звуки разбушевавшейся стихии слились в один сплошной и беспрерывный грохот. Дрожали и грозили вот-вот рухнуть каменные своды грота. Люди чувствовали себя ничтожными, лежали, прижавшись друг к другу. В гроте плавал сырой полумрак. Он не рассеялся и в полдень. К вечеру буря начала ослабевать. Ветер утихал, реже слышались грохот падающих камней и пушечные хлопки волн о скалы. Сергей Денисович приподнялся и сказал:

— Кажется, буря утихла.

Туристы словно только и ждали этих слов: зашевелились, поднялись, начали разговаривать. Иван Антонович заявил, что он умирает от голода. Есть хотели все, но только сейчас голод дал о себе знать. Достали провизию и подкрепились.