Подземные робинзоны

— Честно говоря, совсем не хочется продолжать чтение, хотя я, как и вы, сгораю от любопытства. Почему? Очень боюсь нечаянно испортить записи. Но, подчиняясь большинству, уступаю. Уговор такой: читаю только то, что хорошо можно разобрать. Лучше бы познакомиться с дневниками Василия Федоровича дома. Ненастными осенними вечерами, в уютной гостиной…

— Не фантазируй, Николай!

— Читайте сейчас.

— Читайте, читайте!

— Хорошо, хорошо, не шумите. — Начальник отряда раскрыл первую тетрадь.

Светлана, Володя и Миша придвинулись к нему, заглядывая в дневник.

— «Июня первого дня. Вторая неделя, как мы в пещере. А может, третья? Не думал, не гадал, что мы столько пробудем здесь. Судя по расходу наших запасов, минуло не более недели…

Знаки на стенах находим не везде, где им полагалось быть. Весьма возможно, стрелы и надписи кое-где стерлись, их могло смыть водой в мокрых галереях и гротах…»

— Значит, не Василий Федорович рисовал стрелы, — удивился Одинцов, — а тот, кто побывал в пещере еще раньше.

Санин утвердительно кивнул головой.

— Извини меня. Продолжай, пожалуйста.

— «…Грот, в котором стоят таинственные идолы, все еще не встретили. А ведь это самое замечательное в пещере. Обидно возвращаться не повидав идолов. Неужели мы где-то ошиблись? Все время сверяюсь с картой.

Июня третьего дня. Слава богу! После долгих блужданий разыскали мы этот грот. Стоят в нем вытесанные из целых глыб известняка шесть фигур. Полное подобие человеческому телу. Крайне сожалею, что я всего лишь скромный учитель и не смыслю в такого рода делах. Когда сюда пожалует Евгений Павлович, он, разумеется, даст всему надлежащее объяснение.

Алеша подавлен. Идолы потрясли его, как, впрочем, и меня. Просит рассказать, что это и как они сюда попали, а я, к стыду своему, и сам ничего толком не пойму. В темноте идолы светятся. Уж не наваждение ли?.. Ходим вокруг статуй, щупаем их осторожно, говорим шепотом, а чего боимся — сами не знаем.

В этом гроте мы славно отдохнули, хотя были в нем не так и долго. Царапины наши и ушибы все болеть перестали. Непостижимо! Господи, что же это за чудо?

Пора бы и уходить, а мы не можем, сила магическая так и притягивает. Сколько смотрим — не насмотримся. Подумал я, с Алешей посоветовался, и решили мы не возвращаться на Голубую поляну: уж слишком далек и тяжел путь. Проще дальше идти, там недалеко и выход из пещеры. Только придется переходить через подземную речку, что на карте обозначена и названа Летой. Есть там мост деревянный. А может, и нет его, ведь столько лет прошло…

…На берегу того озера будем искать жилище путешественника, а уж затем переплывем на другой…»

Николай Павлович умолк.

— Здесь опять неразборчиво. До конца тетради все страницы испорчены. Можно разобрать лишь отдельные буквы и кое-где полные слова.

— Какая досада, — учитель пошарил по карманам, но вспомнил, что последнюю сигарету выкурил еще несколько дней назад. — Насколько я понял, речь шла о двух путях, ведущих из пещеры на поверхность. Именно это для нас особенно важно.

— Первым путем мы и воспользовались, — вставил Иван Антонович, очень внимательно слушавший и чтение дневника, и разговор учителя с краеведом. — А вот каков второй путь?