Подземные робинзоны

— Жечь костер только для того, чтобы любоваться идолами — не слишком ли большая роскошь? — сказал Одинцов. — Топливо надо беречь.

Иван Антонович, успевший придти в себя от изумления, поддержал учителя.

— Не остаться ли нам здесь на ночевку? — он с надеждой поглядел на Санина. Доктор мужественно переносил все тяготы пути и очень утомился, но ни за что не признался бы в этом даже себе.

— Сегодня мы прошли достаточно, — подумав, ответил начальник отряда. — Можно переночевать здесь.

Николаю Павловичу и самому хотелось побольше побыть в гроте, сделать зарисовки и описание статуй. Даже Светлана, хотя и побаивалась каменных чудовищ, тоже высказалась за ночевку: ведь такое больше нигде не увидишь.

— Друзья, а какой здесь воздух! — радостно сказал доктор, когда вопрос с ночевкой решился, и он приступил к кулинарным обязанностям. — Свежий и чистый, как в сосновом бору. Я пришел сюда совершенно разбитым, а сейчас чувствую себя бодрым и готов продолжать путь.

Доктор не хвастал.

— Да, да, Иван Антонович, — отозвался на его замечание учитель. — И со мной происходит то же самое. Удивительно.

— И со мной тоже, — добавил Миша. — Я будто только что искупался или вернулся с лыжной прогулки.

Легкость и прилив энергии чувствовали все.

— Это не простой грот, — заключил Иван Антонович, — а волшебный. Мы еще не проникли в его тайны, а их у него, наверное, много.

— Много, — согласился Николай Павлович. — Вот хотя бы идолы. Какой ваятель создал их? Когда? Тайна… Сюда приходили люди на поклонение божествам. Что это за люди? Опять тайна. А сколько еще тайн у пещеры? Пока мы этого не знаем.

Глава 16 МОСТ

Иван Антонович неожиданно оказался пророком. Когда туристы устроились на отдых и погасили все огни, грот наполнился мягким голубоватым светом. Он исходил от каменных колоссов. Каждая фигура словно окуталась туманным покрывалом. Свечение было необычайно красивым.

— Мальчишки, мальчишки, — затормошила Светлана брата и Володю, — смотрите на идолов! Смотрите скорее!

Ее голос слегка дрожал. Не только ребята, но и взрослые услышали взволнованный возглас Светланы.

— Что это? Что? — забормотал Мухин, то и дело снимая очки, протирая стекла и надевая их снова. — Волшебство! Настоящее волшебство. А, теперь я начинаю догадываться. Да, да, это должно быть именно так.

— О чем вы догадываетесь? — спросил Санин. — Статуи фосфоресцируют. Вот наш сюрприз. Необычное явление мы с Сергеем заметили еще вчера во время разведки и уговорились молчать. Теперь любуйтесь. Представляете, как такое чудо действовало на воображение тех, кто приходил в пещеру поклоняться светящимся идолам.

— Фосфоресцируют, говорите? — повторил Иван Антонович. — А по-моему, здесь совсем другое. Но… не буду торопиться с выводами. Подождем немного.

— Ты разжигаешь наше любопытство, — вмешался Сергей Денисович. — Что, по-твоему?

— Терпение, рано делать выводы. Надо проверить. До утра я буду нем, как рыба.

А ребята, лежа на плащ-палатке и подперев головы руками, тоже возбужденно переговаривались и тоже спорили.

— Будильник у нас видел? — спрашивал Миша Володю. — Ну тот, что на секретере стоит. Когда вечером выключишь в комнате лампочку, на нем все цифры видно. И стрелки. Ночью проснешься — пожалуйста, смотри, который час. И здесь то же самое.

— А у Витьки Красина орел есть, фигурка такая. Сидит на скале, крыльями взмахнул, — перебил Володя. — Тоже светится. Мы с Витькой накрывались одеялом и смотрели. Красиво.

Светлана с любопытством, не отрываясь, смотрела на идолов. Они и пугали и притягивали ее — непонятные, величественные, грозные.

— Знаете, ребята, жутко подумать, что когда-то сюда приходили темные-темные люди. Дикари. И падали на колени перед идолами. Они молились, выкрикивали заклинания. А потом приводили жертву. Какого-нибудь пленного воина. Приводили его в храм и убивали.

— Да ну тебя, — вздрогнул брат. — Выдумаешь тоже.

— Убивали, — продолжала Светлана, не обращая внимания на брата и сама содрогаясь от ужаса нарисованной картины. — Убивали и сжигали на жертвеннике. Потом все пели религиозные гимны и опять отправлялись на новую войну.

— Светка, перестань, — взмолился Миша. — Не очень-то приятно слушать твои глупые вымыслы.

— Это не вымыслы. И не глупые. Так было. Сначала убьют, потом сожгут. А может, и живьем.

Миша схватил сестру за руку и больно сжал.

— Да перестанешь ты, противная девчонка!

— Ну не буду, не буду. Отпусти, больно же!

Володя вдруг сказал:

— Мишка, а наверное, и правда так было. И они это видели.

Они — каменные идолы — презрительно и мрачно смотрели на ребят, излучая мягкий искрящийся голубоватый свет.

Долго еще туристы любовались загадочными идолами, тихо переговаривались, строя разные предположения. Но понемногу разговоры умолкли. Утомленные путешественники заснули.

Утром Иван Антонович тщательно осмотрел свои руки и довольно улыбнулся.

— Ага! Так я и знал! А ну, друзья, взгляните-ка на свои царапины и ушибы.

Удивительная вещь: ссадины и царапины ни у кого не болели. Ранки затянулись, покрылись коросточками. Даже синяки не давали о себе знать, словно их и не было.