Подземка

      - Ты меня слушай, не перебивай, - благодушно улыбнулся Ботвинник. - Козлову видать девка запала за душу, вот

он и решил воспользоваться моментом, пока она в изоляторе кукует. Решил, что там посговорчивей будет. Грех не

воспользоваться. В общем, пришёл он в изолятор, приказал дежурному отпереть дверь и впустить к задержанной. Типа

срочно допросить надо. Дежурный, ясно дело, спорить не стал, выполнил, всё что велели. Козлов прихватил с собой

бутылочку и давай значит охмурять красавицу прямо в камере. Да видимо перестарался. Она так ему промеж ног врезала,

что согнулся наш зам буквой 'зю' да так, что не разгибается. Поделом, конечно.

      - Поделом, - согласился я.

      Димка посерьёзнел:

      - Я тебе к чему это всё говорю: ты с этой кралей ухо востро держи. Остерегайся. Она видно баба крутая, чего

может - мы с тобой ещё на поверхности видели. Так что береги яйца и всё остальное. Ты меня понял, Лось?

      - Допустим, понял.

      - Ну, тогда с Богом. Обернись по-быстренькому. К нам в караван новичок один запросился. Надо будет его

подготовить, потренировать. Кто ж лучше тебя с этим справится? А там глядишь ещё кого уболтаем. На поверхность в

любом раскладе выходить надо, иначе загнёмся окончательно и бесповоротно.

      - Загнёмся мы в любом случае, Дима.

      - А я что - спорю?! - обиделся Ботвинник - Только мне хочется, перед тем как ласты склеить, ещё чуток

атмосферу попортить своим углекислым газом. Так что ты нас не подведи, Саня. Флаг тебе, как говорится, в руки.

Топай.

      Я вдруг вспомнил разговор с Доком.

      - Дима, слушай, тебе раньше ничего необычного не встречалось?

      - В смысле? - не понял старшина.

      - На поверхности тебе не попадались обычные с виду вещи, наделённые необычными свойствами?

      Ботвинник замолчал. Чувствовалось, что он охвачен внутренней борьбой. Я спокойно дождался её завершения и ни

капельки не удивился, когда услышал:

      - Встречались, Лось, и не раз. Только я долго внимания им не придавал. Была бы от них польза хоть на грамм, а

так ... Никчемные игрушки, в основном. Удовлетворил любопытство, Лось?

      - Удовлетворил, - нейтральным тоном подтвердил я, понимая, что концовка разговора вдруг пришлась Ботвиннику не

по душе.

      Пожалуй, далеко не все эти артефакты были однозначно бесполезны, имелись, видать, толковые вещицы, но болтать

о них старшина не мог или не хотел.

      Перед самым выходом меня перехватил Толик. Он переминался с ноги на ногу и всё хотел что-то спросить, да

видимо то ли стеснялся, то ли опасался, что подниму на смех. Наконец решился и заканючил противным голосом:

      - Слышь, Лось, тебя ведь всё равно долго не будет. Может, отдашь мне пару зелёных талончиков? Ты ими всё равно

не пользуешься...

      Я усмехнулся:

      - Что, приспичило?

      - Ага, - закивал Толик. - Соскучился я по бабскому обществу, да и бабёнки по мне тоже. Только меня без талонов

Сидорыч не пускает, обещал руки-ноги переломать.

      - Раз обещал, значит сделает.

      - То-то и оно, что сделает. По этой причине я и заглянул к тебе на огонёк. Ну, как - выручишь товарища?

      Сидорыч у нас на Двадцатке поставлен заведовать весьма ответственным учреждением. Так повелось, что мужчин на

станции (на других, кстати, тоже) в разы больше чем женщин. Очевидно какие-то последствия войны, дополнительные

побочные эффекты что ли. Понятно, что такая диспропорция ни к чему хорошему не приводит, вот почему для решения этой

проблемы и появились своеобразные улицы красных фонарей, а вернее отдельно стоящие вагончики с податливым женским

персоналом. Доступ туда строго по талонам. Сидорыч строго бдит, дабы халявщики не смогли прошмыгнуть никоим образом.

      Я воспользовался зелёным талоном всего один раз, когда был совсем молодой и незрелый. Впечатлений хватило

надолго, в основном негативных. А совсем интерес пропал после того, как по настоянию Полковника отец девушки, в

которую я был тайно и очень сильно влюблён, за повышенный продпаёк для всей семьи устроил туда свою дочь. Мне очень

бы не хотелось увидеть Настю 'при исполнении'.

      - Выручу, - сказал я и отдал Толику накопившуюся за всё время стопку зелёных бумажек. Пускай резвится, даже с

Настей. В конце концов, это не моё дело.

      - Только с одним условием, - предупредил я.

      - С каким? - насторожился он.

      - Будет возможность, подкинь Кабанихе чего-нибудь из съестного. Договорились?

      Толик просиял:

      - Лады. По рукам, Саня?

      - По рукам.

      Я зашёл в изолятор, велел выпустить девушку. Она с достоинством вышла из дверей. Большинство людей на её месте

выглядели бы уставшими и помятыми, но только не она. Выглядела так, будто ночь провела не на жёсткой шконке, а

проспала на пуховой перине.

      - Голодная? - спросил я.

      Девушка промолчала, вместо неё заговорил дежурный:

      - Завтракала она. Сам относил.

      - Тогда в путь, - резюмировал я. - Только без фокусов, предупреждаю. Если что, буду стрелять на поражение.

      Девушка удостоила меня кивком. И то хлеб. Буду считать, что договорились. Убивать такую красоту жалко,

конечно, но умереть из-за неё в цвете сил неохота.

      Вдвоём дошли до последнего поста, охранявшего выход в туннель. Возле костра приплясывали дрожащие от вечного

холода безусые парнишки-охранники, каждому лет по пятнадцать-шестнадцать.