Подземка

Состояние — мрак перед глазами. Ляжешь на бок, поспишь, ничего особого. Аппетит тоже есть — я ел как обычно. В день выписки уровень холинэстеразы вернулся к 120-130. Зрачки продолжали оставаться меньше, чем у нормальных людей. Темновато, но постепенно привык — я уже сам толком не понимал, темно или нет. Тяжести, боли не было, лишь, когда ходил быстрым шагом, делал резкие движения, появлялась одышка.

Всю ту неделю на работу я не ходил, пошел в следующий понедельник. Зрачки какое-то время оставались маленькими, но это мне никак не мешало. Никаких осложнений не последовало. От поездок в метро после происшествия меня ничего не сдерживает. Однако если попытаться разобраться, что же на самом деле можно назвать осложнением, конкретного ответа у меня не будет. Вот что вызывает опасения.

Можно, конечно, и смертную казнь, но со смертью для них все кончится. Наоборот, хочется, чтобы они сполна взяли на себя всю ответственность за происшествие. Это же можно сказать государству. Злость к преступникам, разумеется, есть, но говори не говори — разве что от этого изменится? Несомненно, «Аум Синрикё» лапочками не назовешь, однако огромна ответственность и государства, которое пустило на самотек проблемы такого рода, сложив руки, безучастно позволив им разрастись до таких масштабов. Извините за выражение, но психи есть везде. И кто как не государство обязан обеспечивать безопасность, ограждая от таких людей. Разве не для этого все платят налоги? Это касается не только полиции. Не будь разрешения губернатора, не стали бы они религиозной организацией. Или они там давали разрешение с перепугу?

В телерепортажах только и слышишь о деле адвоката Сакамото и происшествии в Мацумото: «Оказывается, дело было вот как». Смотришь на все это и задаешься вопросом: «Куда смотрела до сих пор полиция? » Это сносит крышу похлеще, чем дела «синрикёвцев».

Стоявший рядом мужчина харкал кровью.

Хираяма Синко (25 лет)

Родилась и выросла в Токио. Когда училась во втором классе средней школы, родители купили в префектуре Сайтама квартиру в кондоминиуме, и все переехали туда. Поблизости от них жила бабушка — поэтому и решили переезжать. Семья состояла из четырех человек — родители, младшая сестра и она.

Окончив университет, поступила на работу в небольшую торговую фирму, которая, к несчастью, на третий год из-за плохого ведения дел обанкротилась. Однажды, не зная об этом, она пришла утром на работу, и ей заявили, что фирмы больше не существует. Как гром среди ясного неба.

После этого три месяца проболталась дома без работы, но поскольку уже давно проявляла интерес к проблемам защиты окружающей среды, нашла работу по объявлению в фирме, которая занималась переработкой мусора и отходов. Должность — секретарь президента фирмы — звучала привлекательно, но в действительности г-жа Синко и непредставляла, что придется так много работать.

Однако, не проработав и года в новой фирме, она оказалась среди пострадавших от зарина в метро и испытала такой моральный и физический шок, после которого работать больше не смогла. Полгода лечилась дома и боролась с различными рецидивами отравления. Теперь почти выздоровела и работает неполную неделю в одном из правительственных учреждений, одновременно помогая общественным организациям на добровольных началах. Г-жа Синко не относится к тем, для кого важна какая ни есть работа. Она счастлива, когда перед ней стоит ясная цель, в достижение которой она ощущает личную вовлеченность.