Подземелье ведьм

Облегчения он не чувствовал, но и вреда от массажа быть не должно. Хотя вряд ли кто-либо в Галактике смог изгнать из человека враждебные вирусы, разминая его мышцы.

— Что это за дупликатор, о котором они говорили? — спросил Андрюша.

— Посмотрите, — сказал Рон и шевельнул пальцами. Овальный прибор с широким раструбом и длинной выемкой на верхней части показался из стены и подплыл к рукам Андрюши.

Андрюша взял его.

— Теперь положите в раструб предмет, который хотите скопировать, — сказал астронавт.

Андрюша покопался в карманах, нашел там гривенник. Послушно положил его на полочку внутри раструба, и тут же послышалось легкое жужжание. В углублении возникла вторая, точно такая же монета. А воздух в корабле как бы качнулся, и на секунду стало светлее.

— Она точно такая же?

— Разумеется, — сказал Рон.

Пальцы Пегги двигались все быстрее и энергичнее. Приятная слабость распространялась по всему телу.

— Очень интересно, — сказал Андрюша. — Куда положить?

— Отпустите его.

Андрюша разжал пальцы, дупликатор уплыл обратно к стене и скрылся в ней.

Оба гривенника беззвучно упали на упругий пол. Андрюша подобрал их.

— Жаль, что не империал, — пошутил он.

— Вам нужны деньги? — спросил Рон.

— Когда как, — улыбнулся Андрюша. — Порой бывает туго.

— Если вы найдете у кого-нибудь взаймы монету, называемую вами империал, я рад буду помочь вам, — сказал Рон.

— Перевернитесь на грудь, — приказала Пегги.

Андрюша подумал: у кого может быть империал? Может быть, у Вероники? Или у Костика? Но как попросишь? Этим вызовешь недоумение, а то и зависть. И встреча с гостем из космоса превратится в шабаш фальшивомонетчиков.

— В чем-то вы правы, — сказал пришелец. — Человеку на ранней стадии развития свойственны собственнические чувства. Ну ничего, я вернусь, и мы завалим землю империалами. Так, чтобы они стали никому не нужны.

— Это была мечта гуманистов — выстилать золотом мостовые, чтобы освободить человечество от гнета денег.

— Но сама по себе эта мера не поможет, — сказал Рон. — Только создаст беспорядки.

— Я понимаю, — согласился Андрюша.

— В первую очередь надо будет изменить социальные отношения.

— Вам лучше, мистер? — спросила Пегги. А глядела на Андрюшу. И не выдержала: — Вам тоже надо сделать массаж, — сказала она. — Это чрезвычайно полезно.

— Но не сейчас? — спросил Андрюша.

Хоть Рону было нехорошо, он не удержался от улыбки. Разумным существам в разных концах Вселенной свойственно чувство юмора. И некоторые исследователи всерьез утверждают, что именно это качество и отличает человека от прочих божьих созданий.

Поняв, что процедура массажа закончена, Рон попросил людей уйти. Ему следовало закончить ремонт, а это требует не столько физических усилий, сколько умственных. Как сказал пришелец Андрюше, большинство работ в галактическом центре производится механизмами, однако усилием воли и мысли люди научились не только управлять самими процессами производства, но и изменять форму и движение предметов.

Андрюша пропустил Пегги вперед, она остановилась в дверях корабельного помещения и посмотрела на Андрюшу призывно и нежно. А тот сразу отвел глаза, но не смог отвести своей руки — Пегги задержалась в проходе, и им пришлось выходить одновременно, отчего их руки соприкоснулись, что ударило Андрюшу словно током.

А когда они оказались снаружи и он помогал Пегги перебраться через водную преграду, руки их сплелись уже надежно и вроде бы привычно и взгляды сплетались также, отчего они чуть не упали в воду и, уж конечно, не заметили маркиза Минамото, который следил за входом в корабль, ожидая момента, когда астронавт останется один.

* * *

А в это время Костик в сопровождении Кузьмича, с ружьем на изготовку, прочесывал бурелом в том месте, где должен был таиться японский маркиз. Но безуспешно. Казак уговаривал вернуться: не дурак же японец, чтобы на месте сидеть, комаров собой кормить. Хоть и были ночью заморозки, комар еще в спячку не ушел.

Но Костик упорствовал, проваливался в ямы, исцарапался весь — все ему казалось: близок японец, вот-вот попадется. Он это делал ради Вероники. А казаку объяснил, что ради порядка.

* * *

Японец вошел в корабль.

Вошел спокойно, он умел собой владеть.

Рону бы заметить его раньше, но даже такие всемогущие люди, как Рон, могут ошибаться. Астронавт так углубился в показания экранов и кнопок на своем пюпитре, что голос японца, стоявшего рядом, заставил его вздрогнуть.

— Господин, — сказал японец, — мне надо поговорить с вами.

— Зачем вы здесь? — спросил астронавт, внутри сжимаясь от понимания, насколько холоден и жесток ум вошедшего в корабль человека, насколько серьезны его намерения.

— Если я правильно вас оцениваю, — сказал японец, — то вы уже догадались, зачем я здесь. Продолжайте сидеть как сидели, я владею приемами тайной борьбы, и потому вы мне не ровня.

Рон хотел одеться. Нагота — а он и не подумал одеться после ухода Пегги с Андрюшей — стала его слабостью, так как непроницаемое поле, которое он мог создать вокруг себя, генерировалось лишь специальным костюмом, лежавшим на полу в двух шагах от Рона.