Подземелье призраков Аккермана

Яков Пилерман был смотрящим за Привозом и его руководителем, назначенным лично Японцем с полного ведома Одесской ЧК. Но, уезжая на фронт, Японец поручил Пилерману смотреть не только за Привозом, но и за всем городом. И после отъезда Мишки выяснилось, что Яков Пилерман стал первым человеком в Одессе, получив в свои руки просто неограниченную власть.

Это мгновенно сказалось на всем его облике. Пилерман раздобрел еще больше, стал вальяжным, надутым, и со всеми принялся разговаривать с таким высокомерием, которого никто не замечал в нем прежде. Получив от Японца неограниченные полномочия на сбор дани, он обложил всех торговцев на Привозе таким непосильным налогом, что все, от самых бедных торговок до состоятельных фермеров, принялись роптать. Раз в месяц, в сопровождении личной охраны, Пилерман ходил по Привозу и лично собирал налоги с каждой торговки, с каждой лавки. Они наладил настолько хорошие отношения с красными и обнаглел до такой степени, что пожаловаться на него никто не смел. Тем более, что часть добычи, собираемой с Привоза, по распоряжению Японца, оседала в ЧК и лично в карманах Ременса на так называемые «революционные нужды». А потому у всех торгующих на Привозе не оставалось другого выхода, кроме как платить.

Все это, разумеется, не касалось магазина Тани. Пилерман ее побаивался и велел своим людям обходить лавку Алмазной десятой дорогой, а потому Циля была единственной хозяйкой магазина на Привозе, которая могла ничего не платить.

Процессия приблизилась, и Таня разглядела жирного Пилермана в блестящем котелке, в сопровождении четырех вооруженных лбов. Меряя тростью землю, Пилерман шествовал картинно, как настоящий король, подражая манерам, которые перенял у Японца. Но если для Мишки естественно было держаться с какой-то гордостью, то у Пилермана это выглядело смешно. И дело было не столько в его внешности, сколько в слишком хитром выражении бегающих глаз, которые никак не хотели и не могли смотреть с достоинством.

Таня специально пришла на Привоз, чтобы посмотреть, как Пилерман будет собирать свою дань, а заодно и узнать, кого из своих людей Японец оставил ему в помощь и с кого можно будет начать поиски информации о Жорже Белом — сведения, которые Тане необходимо было собрать.

Не меньше интереса у нее вызвал другой важный вопрос: узнать, почему люди Японца следили за редакцией в ночь убийства Антона Краснопёрова, что их так сильно заинтересовало. Таня не особо верила, что Пилерман знает об этом, а если бы и знал, то, может, проговорился бы, утверждая она не могла, однако можно было попробовать. В любом случае, ей просто любопытно было, как поведет себя Пилерман.

За все эти месяцы Таня очень сильно отошла от криминального мира, а когда вернулась, то была поражена переменами, которые в нем произошли. Вся система, четко выстроенная Японцем, в одночасье рухнула. Одесса вновь наполнилась разрозненными криминальными группировками, которые без устали воевали между собой. Все было так, как и до появления Японца, все вернулось на круги своя.

Пилерман же не был сильным лидером, способным соединить уже разрозненное и вновь склеить треснувшие куски. А потому в криминальном мире Одессы наступил хаос, серьезно нарушаемый жестоким вмешательством красных. И снова лилась кровь, снова звучали выстрелы и делились районы, и снова каждый был сам за себя.

И всё это на фоне нищеты, голода и обездоленности, черным облаком отчаяния накрывших город. Бандиты, оставшиеся в Одессе, дошли до того, что стали грабить друг друга.

Это раньше жестоко пресекалось Японцем и его людьми.

Тане повезло: за объемной фигурой Пилермана и его охранников маячила еще более расплывшаяся фигура Тучи. Оказалось, что он тоже остался в городе и теперь работал у Пилермана, вел у него всю бухгалтерию.

— Мамзель Таня! — поравнявшись с лавкой, Пилерман остановился и картинно снял котелок, лицо его при этом побледнело от напряжения. — Давненько за вас было не видать! Где вы шли?

— Да повсюду, благодарю, — сказала Таня, — смотрю за вас — дела процветают.

— Не жалуемся, — поморщился Пилерман, — вы же знаете — все для фронта, все для победы.

— Японец будет очень этому рад, — съехидничала Таня. — Не знаете, как дела на фронте? Вижу, вы так переживаете!

— Воюют достойно, — Пилерман скрипнул зубами от злости, — вернутся с победой. Вы же знаете — Мишка Япончик всегда будет на коне!

— Я-то знаю. Мишка Япончик — на коне, а вы — под конем, — не удержалась Таня. — Говорят, часть его людей вернулась к вам?

— Только те, кто по слабости здоровья не смог поехать на фронт, — Пилерман покривился, ему не понравились слова Таня. — А вас кто конкретно интересует?

— Да вот хотелось бы заслышать, нет ли вестей от его друзей? Вы же бывшие друзья!

— Нет, к сожалению. Будут — сразу сообщу, — Пилерман снова взялся за котелок. — А пока — позвольте откланяться! Наше вам с ручкой!