Подземелье

— Так что если на поселок пожар пойдет, — перебил ее Николай, — я хоть встречный, хоть какой пал пущу, потому что у меня других средств нету. А иначе, точно, сгорим. Но мы от темы отклонились… Хотя, может быть, и нет. Может быть, это мы как раз насчет того, что такое сыщик, в смысле — не по должности, а по совести. Когда человек в огонь лезет не по принуждению и не корысти ради, он для меня, не знаю, все равно, как… апостол…

Николай и сам не понял, откуда выскочило это словцо. Журналистка с любопытством взглянула на него.

— Не терзайтесь, не вы виноваты, что Репина убили. Это все Подземелье… Нет, это я так, не обращайте внимания. А насчет апостолов…

Она достала сигареты, щелкнула зажигалкой, глубоко затянулась. Николай отметил, что совсем не дамское курево у журналистки. И курит она не по-женски, жадно и всерьез. В этой ее манере угадывал Логинов привкус долгого одиночества. Несмотря на профессиональную неприязнь ко всяким «обозревателям», Логинов подумал, что никакая она не «писучка», что-то в ней есть такое, и не зря Репин прилепился к ней.

— Так вот, про апостолов. — Раиса выпустила дым к потолку. — Когда-то давным-давно в Гефсиманском саду — далеко отсюда — остановился бродячий проповедник с компанией своих поклонников. Он к тому времени сильно достал официальных служителей культа крамольными речами. А потому служители в сопровождении толпы явились в сад арестовывать смутьяна. Один из его приверженцев, рыбак по имени Симон, в порыве преданности выхватил меч и отсек ухо рабу священнослужителя. Обратите внимание, не хозяину, а так, собственно, тому, кто под руку подвернулся. Проповедник насилия не признавал и удержал разбушевавшегося рыболова.

Раиса опять окуталась дымом.

— А я думал, вы верующая, — сказал Логинов. — Сейчас модно. Вон и крестик у вас на шее.

— А я и есть верующая, — подтвердила Раиса. — Только Бог у человека в душе, а не в притчах.

— Ну, может и так, — согласился Николай. — У нас тут раньше сектанты жили, тоже Библию не признавали. Сейчас все лоб крестят, а поступают, как специально в геенну огненную намылились. По мне, так лучше уж вообще голову не морочить ни себе, ни людям. Но что-то я ваш рассказ не понял. К чему вы это? Там же не просто людям уши отрезали. Апостол Петр Христа защищал.

Раиса подивилась такой продвинутости собеседника, деревенского детектива, но заострять не стала..

— Знаете, — сказала она, — как ни крути, а Бог есть любовь. И, не останови Учитель рьяного Петрушу, тот, наверное, много чего кому успел бы понаотсекать в благородном порыве.

— Не о том мы с вами говорим, — сказал Логинов. — Христос, Библия! Мы-то люди, а люди испокон веков заповеди Господни не сильно исполняют. Одной любовью не проживешь, не дадут. Можно, конечно, вторую щеку подставлять или вообще в сторону отойти. Пусть всяк творит, что ему заблагорассудится. Но тогда это будет не жизнь, а кошмар. Преисподняя, короче говоря. Значит надо кому-то и с мечом ходить.

— Дорого, я вижу, некоторые платят за это почетное право, — невесело усмехнулась Раиса. — К тому же иногда и не своей монетой.

— Кто-то и платит, куда от этого денешься?! Но не все же.

— Это вам так кажется, — опять усмехнулась Раиса. — Все платят, только каждый по-своему. А про Репина нечего мне рассказать. Поверьте, он был сумасшедшим, уж я-то знаю.

Она многозначительно подмигнула. Логинов вздохнул.

— Ну, нечего, так нечего.

Раиса поднялась.

— До свидания.

— Счастливо.

Он вдруг сказал ей уже в спину:

— Сумасшедший-то сумасшедший. Кундигу придумал. Может, не понял просто…

— Чего не понял? — обернулась Раиса.

— Я вот все думаю, думаю… Он ведь какой-то другой, не как мы все… Возможно, чутье у него было, да он просто не разобрал, что оно ему подсказывало. Чутье штука такая, если ему чересчур довериться, можно и заблудиться! Если чувствуешь, а понять не можешь — Это что-то новенькое?

— Мы тут заодно завуча копнули. Кое-что интересное вылезло. Раньше, кто знал, помалкивал, а когда он погиб, скрывать стало незачем. С червоточиной был педагог. К малолетним девочкам приставал. Холостяком жил, потому что женщины его сторонились. Он, оказывается, не только свою Катерину душить пытался. Аборигены вообще-то по-родственному живут, а этого, хоть, вроде, и в люди выбился, никто в родню не привечал, стороной его обходили. Я и раньше слышал, порченый, говорили, но у них же не поймешь и не добьешься, что к чему.

— Некрасиво получается, — поморщилась журналистка. — Насобирали каких-то сплетен, покойного обливаете грязью. Надо было ловить и наказывать, а не расстреливать превентивно.

— Насчет сплетен вы не правы. У нас еще с прошлого года заява есть от одной мамаши. На майские праздники дочка ее, второклассница, с подружками за околицей гуляла, да заблудилась маленько. Вдруг кто-то ее из-за дерева схватил, повалил лицом вниз и стал… это самое. Колготки стянул уже, но тут компания мимо шла шашлыки жарить. Он услышал, девочку бросил и убежал. На девочке следов никаких.