Подвойский

Подвойский вскоре потерял счет своим выступлениям. Он выступал ежедневно. И к ночи где-нибудь на очередной конспиративной квартире буквально валился с ног от усталости. Николай не подделывался под знатока жизни иваново-вознесенских рабочих, хотя и успел увидеть ее собственными глазами. Он рассказывал о жизни и борьбе ярославских ткачей, табачников, химиков, железнодорожников, о выступлениях рабочих Перми, Пскова, Костромы, Вологды, Владимира, где ему довелось побывать в качестве связного. Он убедительно показывал и доказывал, что дело не в особой жестокости и жадности иваново-вознесенских текстильных фабрикантов, а в бесчеловечности строя в целом. В деревне, говорил оп, нет фабрикантов, а жизнь там не легче, там дети пухнут от голода. Поэтому, делал вывод Николай, надо бороться с этим бесчеловечным строем. А бороться с ним можно только одним способом — революцией. Оп умело сочетал агитацию за предстоящую забастовку с пропагандой идеи революции.

12 мая, как и планировалось, забастовку начали рабочие фабрики Бакулина. Здесь была наиболее сильная партийная организация, которой руководили Е. А. Дунаев и М. П. Сарментова. Вслед за тем забастовали еще 44 предприятия. Власти вызвали войска. К 15 мая рабочие избрали уполномоченных для защиты своих интересов перед фабрикантами. Организаторами выборов были большевики Ф. А. Афанасьев, О. А. Варенцова, Е. А. Дунаев, Ф. Н. Самойлов, А. С. Бубнов, Н. И. Подвойский, М. В. Фрунзе. Вечером того же дня в здании мещанской управы уполномоченные депутаты избрали первым председателем первого в России общегородского Совета гравера Авенира Ноздрина, а секретарем — электрика Ивана Добровольского. Орган революционной власти в России — Совет — родился.

Забастовка продолжалась 72 дня. Весь май Николай Подвойский провел в Иваново-Вознесенске. Он выступал и как агитатор, и как организатор, и как пропагандист. Когда Совет создал «университет социалистических наук», или, как чаще тогда говорили, «университет на Талке», Николай Подвойский, Михаил Фрунзе, Андрей Бубнов стали в нем наиболее популярными лекторами.

Такого напряжения, как в Иваново-Вознесенске, ему до сих пор не приходилось переживать. Николай поддерживал постоянную связь с ярославской группой РСДРП. Ярославцы присылали листовки, воззвания, нелегальную литературу. Часто привозила этот опасный груз Н. Дидрикиль. С замиранием сердца в условленном месте ожидал Николай, когда появится Нина. Вот и она — с тяжелым чемоданом или двумя. Подойдет, тряхнет белокурой головой, синим пламенем обожгут Николая глаза-васильки. Скажет громко:

— Здравствуй, — и только на ухо тихо добавит: — Коля!

Потому что здесь он не Коля, а «Гулак». И у Николая, только что бесстрашно выступавшего на митинге на виду у казаков, вдруг отнимется язык и замрет сердце…

Стачка ивановских рабочих гулким эхом отозвалась по всей России. В Ярославле первыми поднялись на забастовку рабочие-железнодорожники и ткачи Большой Ярославской мануфактуры, где как раз Николай вел пропагандистскую и организаторскую работу. В июне его срочно отозвали в Ярославль. Из Иваново-Вознесенска он приехал другим. Если ярославские рабочие, по признанию Н. И. Подвойского, сделали его революционером, то в Иваново-Вознесенске он почувствовал, что сможет стать профессиональным революционером. В те майские дни он почти физически ощутил себя частицей мощного движения, всепобеждающей силы, на всю жизнь зарядился верой в дело рабочего класса.

По приезде в Ярославль Николай с головой ушел в революционную работу. Теперь он владел опытом иваново-вознесенцев и щедро делился им в партийной организации, на митингах и тайных сходках. «Он весь горел пламенем революционной борьбы, — вспоминал ярославский большевик Н. С. Зезюлинский, — рвался всегда в наиболее опасные места».

В августе ярославское студенчество делегировало Николая Подвойского на Всероссийский съезд представителей студенческих организаций, созванный в Выборге по инициативе партии большевиков. В ожесточенной борьбе с меньшевиками, эсерами, кадетами делегаты-большевики добились принятия резолюции, требующей создания студенческих отрядов с тем, чтобы в нужный момент они могли примкнуть «к общей политической забастовке и к вооруженному восстанию».

Вернувшись, Николай довел до студенческой и учащейся молодежи решения съезда, и 11 сентября на полу-тысячном митинге была принята по его предложению резолюция в их поддержку. Один из участников митинга писал в частном письме: «Правительство ругали без стеснения, а Гулак, т. е. известный всем нам Николай Ильич, разразился речью против государя императора». Письмо это было перехвачено охранкой, которая не выпускала Подвойского из поля зрения, подыскивая весомый повод для ареста.

В октябре 1905 года в России началась Всеобщая политическая стачка. Ярославль не остался в стороне. 11 октября большевики-железнодорожники повели агитацию за то, чтобы прекратить работу. Добиться этого не удалось. Ярославский комитет послал туда Николая Подвойского.